Такеши отнёс одеяла через всю комнату и положил их в углу. Он встретился взглядом с Анной.
— Мы должны вправить ей плечо, а потом нам следует отдохнуть. Мы не можем находиться на улице в течение следующих нескольких часов, если конечно только вы не захотите почувствовать, как вас поджаривают заживо. Вы двое невероятно рисковали, находясь там в это время дня.
— Ошибка туриста, — Анна обошла его и присела передо мной на корточки. — Ты в порядке, девочка? Ты очень бледная.
— Я в полном порядке.
Я прислонилась спиной к прохладной влажной стене и закрыла глаза, борясь с рвотным позывом.
— Ты не должна быть жёсткой, Лила, — мягко сказала Анна. — Тебе нечего доказывать. Этот Мазикин разорвал бы мне глотку, если бы тебя там не было.
— Просто помоги мне снова заставить мою руку функционировать. Я не смогу сражаться с таким плечом.
Мысль о том, что я не смогу защитить себя в этом адском месте, была ужасающей.
— К следующему «Огненному часу» ты уже будешь готова нанести удар, — она склонила голову в сторону Такеши. — Он уже делал это для меня раньше. Он профессионал в этом деле.
— Но это будет больно, — предупредил Такеши.
Я не понимала, как это может быть больнее, чем когда меня без предупреждения затолкали в яму, но тем не менее.
Он встал передо мной на колени и пристально посмотрел мне в глаза. Его глаза были цвета корицы, и я позволила себе внимательно вглядеться, разглядывая тонко очерченные линии его лица. Серебристо-розовые шрамы тянулись вдоль левой стороны его щеки и шеи, но это не портило его, а лишь придавало ему ещё более устрашающий вид.
— Попытайся расслабиться, — сказал он.
Анна подвинулась ко мне и взяла меня за левую руку. Такеши снял свои перчатки Мазикина и теперь баюкал мою безвольную правую руку в своих тёплых ладонях.
— Ты должна снять напряжение в мышцах, Лила, иначе ничего не получится. Все мышцы вокруг раны скованы.
Анна стянула тяжёлую перчатку с моей руки и погладила тыльную сторону ладони.
— Ты в безопасности. Просто сделай глубокий вдох, и представь, что ты далеко отсюда, — она задумалась. — Подумай о танцах, на которые ты ходила.
— Хм, это было не так уж и приятно, но я попытаюсь.
И я сделала это. Пока Такеши медленно двигал мою руку, прижимая локоть к моему боку, я вспомнила, но не танец, а то, что было после него, когда я в последний раз испытывала ужасную боль. Голос Малачи, мягко коснувшийся моей кожи, прошептал: «У меня есть ты. Просто держись за меня…»
Я не успела быстро закрыть глаза, чтобы сдержать слезу, которая потекла по моему лицу при воспоминании о том моменте, когда он щекой прижался к моей щеке, и его голос зазвучал в моём ухе. Я полностью отдалась ему, позволив ему взять надо мной контроль и не дать мне распасться на части, когда сама уже не могла это сделать. Это было самое лучшее и самое худшее чувство в мире. И теперь всё, что у меня было — это его фантом, выгравированный на моём сердце, дыра, которую он оставил после себя.
Анна пальцами коснулась моего лица.
— Ты прекрасно справляешься, Лила. Я бы сказала превосходно.
Звёзды взорвались за моими закрытыми веками, когда Такеши, который до этого удерживал мой локоть неподвижно, резко отвёл нижнюю часть руки от тела. Когда давление и боль усилились, я медленно выдохнула и представила, как Малачи держит меня, не давая разбиться вдребезги.
Я закричала. Моё плечо вернулось на место, а потом обмякло, когда вспышка боли сменилась мгновенным облегчением, оставив ноющее покалывание, и я могла двигать рукой без боли. Я открыла глаза, Такеши улыбнулся мне.
— Молодец, — сказал он. — А теперь ложись.
Я опустилась на удивительно мягкую козью шкуру. Моё плечо было в порядке, но остальная часть меня всё ещё чувствовала себя не на своём месте.
— Так будет недолго.
— Буквально пару часов, — согласился он. — Мне тоже нужно отдохнуть, а потом мы отправимся в центр города. Мазикины будут держать Малачи на площади. И именно туда мы пойдём.
— Почему ты решил, что он там? — спросила я.
Он не сводил с меня глаз.
— В качестве примера.
У меня свело живот.
— Ты думаешь, что он мог сбежать? — спросила Анна, присоединяясь к Такеши в центре комнаты.
Он пальцами скользнул по её щеке, но потом нахмурился.
А когда он поймал меня на том, что я наблюдаю за ним, он сверкнул ободряющей улыбкой.
— Если кто и мог, так это Малачи.
Он отвернулся, но я успела заметить, как его улыбка исчезла. Он что-то прошептал Анне на ухо, и она перевела взгляд на меня.