Назир вытащил одну из этих замысловатых отмычек из кольца, прикреплённого к его поясу, и открыл мою камеру. Я стояла неподвижно, пока Холлоран сковывал мои руки перед собой и лодыжки. Как только я была закована, они с Назиром сделали то же самое с Анной, которая смотрела на них с такой сильной ненавистью, что было удивительно, как их лица не испепелились.
Назир взял меня за руку и вывел в коридор. Его хватка была твёрдой, но не болезненной. Вооружённые мужчины и женщины, покрытые шрамами и волдырями, одетые в светлые кожаные плащи, стояли по обе стороны зала. Каждый из них держал оружие, ножи различных форм и размеров, некоторые крючковатые и зазубренные, некоторые длинные и широкие, некоторые изогнутые и узкие. Всё смертельно опасно. Они не хотели рисковать с нами. Холлоран шёл позади Анны, его мясистые пальцы сомкнулись на её затылке. Она была напряжена, как тетива лука, несмотря на то, что её шаги были затруднены цепями. Все дружно повернулись к широкой двери, и один из них придержал её для нас.
Когда мы вышли из коридора и прошли через массивные металлические двери, я ждала своего шанса. Назир отпустил мою руку, как только мы достигли огромного огороженного пространства, заполненного людьми и несколькими Мазикиными, одетыми в плащи с чёрными треугольниками, которые, как я теперь предположила, придавало им отличительную черту, как членов команды принуждения. Они смотрели на нас с хитрым нетерпением. Вероятно, никто из них не узнал нас, но Кузнец пригласил их в надежде выманить человека, который был карой для города в течение десятилетия, и они были здесь, чтобы убедиться, что он не оставит на свободе этого мужчину. В толпе было более двадцати человек с оружием за поясом и оскаленными зубами. Люди держались от них подальше, словно боялись привлечь их внимание. Только Назир и Холлоран держали головы высоко, когда мы проходили мимо.
Команда провела нас через проход в толпе, и когда Холлоран отошёл в сторону и толкнул Анну рядом со мной, наш пункт назначения появился в поле зрения. Судя по всему, мы находились в южной части завода. Справа от нас виднелась городская стена и туманный купол над нами, на поверхности которого клубился смог, освещённый огнями внизу. Пока мы сидели в тюрьме, наступила ночь, и это, вероятно, означало, что где-то в городе у моего любимого снова вырвут сердце. Я хотела спасти его от этого, но потерпела неудачу. Но я не собиралась сдаваться. Я буду терпеть всё, что они сделают с нами, и воспользуюсь любой возможностью сбежать. Я полагала, что одним из преимуществ невозможности умереть было то, что у меня были бесконечные шансы попробовать. Это также означало бесконечные шансы пострадать, но я и раньше переживала боль. И у меня никогда не было лучшей причины продолжать.
«Двор» как его назвал Кузнец, был окружён высоким прочным металлическим забором, по верхнему краю которого была натянута колючая проволока, а сверху на нас светили большие огни стадиона. Пространство было размером с футбольное поле, а впереди виднелись леса с площадкой наверху и металлическими ступенями, ведущими к ней. Как я и боялась, обстановка напомнила мне платформу Малачи на площади, и я готова была поспорить, что у Кузнеца были очень похожие планы на меня и Анну.
Он стоял на платформе, все его метр сорок при нём, щеголяя чёрным плащом. Он с мрачным лицом наблюдал за нами, а затем перевёл взгляд на низкий столик рядом с собой, его пальцы коснулись предмета, лежащего на нём. В другой руке он держал самодельный громкоговоритель, прикреплённый к проводу, который соединялся с огромными динамиками на металлической крыше над его головой. Когда мы спустились по ступенькам, он поднёс прибор к губам.
— Снимите с них кандалы на лодыжках. Пусть они сами приближаются к своей судьбе.
Его голос гремел из динамиков, установленных у здания завода и на верхушках металлических колонн между рядами ограждений.
Назир снял с меня кандалы и опустился на колени у ног Анны. Как только он расстегнул цепи Анны, Холлоран подтолкнул нас вверх по лестнице.
Огромная круглая голова Кузнеца снова появилась в поле зрения. Пока мы поднимались, наши ботинки мягко стучали по металлическим ступеням. На верхней площадке перил не было. Одно неверное движение и кто-нибудь может провалиться вниз, футов на двадцать. Интересная перспектива, хотя, похоже, чтобы сбить Кузнеца больше чем на несколько дюймов, потребуется грузовик «Мак»; он был сложен как танк и имел низкий центр тяжести, будучи таким маленьким. Я огляделась, пытаясь наметить возможный маршрут побега. Мы были примерно в десяти метрах от высокого колючего забора, который отмечал границу между заводом и городом на другой стороне. Блоки трёхэтажных цементных зданий были всем, что лежало за пределами. Где-то в полутора километрах отсюда Малачи стоит на своей платформе. Я подумала, не мерещатся ли мне далёкие приветственные возгласы.