Все поверхности были покрыты звериными шкурами. Под ногами у нас было пушистое лоскутное одеяло. Пятнистые, но гладкие неровные формы покрывали стены, сшитые вместе в бесконечный гобелен плоти. По обе стороны от нас стояли длинные столы, заполненные мужчинами и женщинами, чьё внимание было приковано к сцене, где, по меньшей мере, дюжина едва одетых людей двигалась в такт низким ритмам, исполняемым двумя другими, скорчившимися на полу и колотящими в разнообразные барабаны.
Малачи притянул меня чуть ближе к себе. Треса бесшумно подошла к возвышению, на котором стояло нечто, очень похожее на трон. Это оказалось широкое кресло с высокой спинкой, как минимум, на два метра возвышавшееся над сиденьем, обитое кремовой кожей. Металлические и костяные инструменты, какие-то плоскогубцы, усеянные острыми шипами, ножи с зазубренными концами и что-то похожее на ледоруб — были расставлены по краю трона в виде смертоносного обрамления.
На троне восседал человек. У него были тёмно-русые волосы и борода, которая была коричневой вокруг рта, но светлее там, где она росла спутанными кудрями вокруг его лица. Его глаза были тёмно-карими, такими же бездонными, как у Малачи. Когда он посмотрел на нас, его губы, интенсивного оттенка красного, изогнулись в весёлой улыбке.
— Добро пожаловать, капитан, — сказал он Малачи хриплым голосом. Судя по акценту, он был англичанином или когда-то им был. — Я Кожевник. Ты хоть представляешь, как сильно Мазикины хотят тебя вернуть?
— Представляю, — сказал Малачи. — Ты позволишь им забрать меня? — его голос был ровным, но его рука дрожала в моей, и теперь настала моя очередь сжать её.
Кожевник хмыкнул, издав густой, флегматичный звук.
— Это во многом зависит от того, совпадут ли наши интересы, — он перевёл взгляд на меня. — Я слышал, что ты вызвала настоящий переполох во дворе Кузнеца. По всему городу ходят слухи об этом.
Я пожала плечами.
— Он пырнул меня ножом. А я, знаешь ли, не люблю, когда со мной так поступают.
Кожевник хрипло рассмеялся, а затем закашлялся, издав глубокий хрип, от которого я вздрогнула.
— Рад это слышать. И я был ещё более рад услышать, что ты уничтожила этого эгоистичного ублюдка. Как раз вовремя.
— Кузнец такой же человек, как и ты, — сказала я. — Я думала, вы будете союзниками.
Рядом со мной неловко переминалась с ноги на ногу Треса.
— Ты ошибаешься.
— Совершенно верно, — сказал Кожевник, проводя огромной ладонью по своей непослушной бороде.
Я указала на его трон.
— А у тебя там, вообще-то много хороших металлических инструментов.
Кожевник хмыкнул.
— Одно время мы были союзниками. Много лет назад. Но теперь… скажем так, у нас разные взгляды на будущее.
— Рада слышать, — пробормотала я.
— Рад, что ты рада, — сказал он. — Думаю, мы могли бы помочь друг другу.
Я посмотрела на Малачи, и он слегка улыбнулся мне.
— Ты мой капитан, — пробормотал он. — Решение за тобой.
— Я больше не капитан, — прошептала я.
Но Анны здесь не было, чтобы принять за нас решение.
Я повернулась к Кожевнику и увидела, что он с интересом разглядывает меня.
— Почему Мазикины дают вам такую независимость? — спросила я. — Мне сказали, что каждый человек здесь — слуга.
Он бросил на меня печальный взгляд.
— Я здесь уже очень давно, и из-за того, как я сюда попал, у меня было больше возможностей говорить за себя.
— Из-за того, как ты попал сюда?
Он наклонился вперёд, положив локти на свои бёдра.
— А ты знаешь, что Мазикины сумели найти путь в мир живых?
Я нахмурилась. Этот парень определённо не из Род-Айленда. Но потом я вспомнила, как Анна рассказывала мне, что Мазикины уже находили выход из царства теней. Пятьсот лет назад.
— Значит, ты не из тёмного города.
Он покачал своей лохматой головой.
— Однажды вечером я слишком напился и позволил не тем людям проводить меня домой. Следующее, что я помнил, это то, что был привязан к столу, — он указал на нескольких мужчин, наблюдавших за танцующими на сцене. — То же самое случилось с Бартоломью и Августом. Мы из одного города.
Поскольку Кожевник не покончил с собой, он никогда не принадлежал тёмному городу. Он никогда не был таким подавленным, пассивным и растерянным, как окружавшие его люди.
— Значит, ты появился здесь и начал выделывать козлиную кожу для Мазикинов? — спросила я.