– Нет! – объявляет Хасвелл с прямо-таки мессианской уверенностью. – Отнюдь не ничего особенного. Это нечто весьма и весьма особенное! Здесь есть чем гордиться, и не надо мне корчить целочку. И ты, и я понимаем, что бы ты там ни сделал – это было очень круто. И на такое мало кто способен. Ты – один из избранных!
Ну… тут он не ошибся. Но это еще не повод, чтобы трепаться.
Хасвелл откидывается на сиденье, наручники звякают.
– Хочешь сказать, тебя не колышет? – спрашивает он.
– Что меня не колышет?
– Все это дерьмо. Херня, которой ты занимаешься. Когда мог бы иметь достойную тебя работу. Я-то вляпался уже давно, задолго до того сенатора. Помнишь тех отморозков из Стьюбенвилля, Огайо? Которые накачали девчонку до бессознательного состояния, передавали друг другу, фотографировали и веселились – дескать, нам можно, мы спортсмены. Слышал про хакера, который добыл их фотографии? Ему светит срок больше, чем самим насильникам! Законы пишутся корпорациями, поэтому за копирование DVD можно получить больше, чем за изнасилование. – Хасвелл наклоняется вперед, между нами. – И у вас не возникает желания выйти на улицу и показать им всем?
– У меня возникает желание жертвовать деньги тем из политиков, которые не идиоты, – нагло лгу я.
Драматически вздохнув, Хасвелл откидывается на сиденье:
– Тем самым, которые не могут вспомнить собственного пароля, не обращаясь в техподдержку, разве что он записан на обратной стороне бумажки, приклеенной к монитору? По-вашему, эти люди имеют право принимать законы, регулирующие технологии? Да половина всех этих неграмотных болванов вокруг вообще не может иметь никакого мнения о законах и технологиях. Может, вы не знаете, но мало кто понимает всего лишь принцип работы электрической лампочки. – Он вдруг пинает спинку сиденья Тото. – Да вы-то двое хоть представляете, как работает лампочка?
Тото, внезапно выведенный из транса, выпячивает челюсть. Доставить задержанного по месту проживания в синяках мы не можем себе позволить, однако Тото умеет бить, не оставляя следов. Я ожидаю, что он надавит на тормоз и остановит машину, но Тото не хочет терять время.
– Я жму на выключатель, мне достаточно, – сообщает он.
Хасвелл не находит в этом ничего смешного:
– Вот именно. Им всем достаточно. И никто понятия не имеет, что при этом происходит. И эти вот люди будут меня учить, что доказательств эволюции не существует и что климат не меняется. Да скажи я им, что от лампочки светло, потому что она всасывает темноту, они же этого не смогут опровергнуть! Все просто работает, как по волшебству. Нажал на выключатель, и все – целиком с вами согласен. Если их отправить в прошлое, они же не смогут заново изобрести лампочку. Разве что добычу огня трением, да и то в лучшем случае. Они просто паразиты, проживающие наследство, доставшееся нам от великих умов!
– Значит, их нужно мочить, как того сенатора? Ты думал, это поможет? Пока что все, чего ты добился – это места на заднем сиденье и наручников.
– Это верно, – соглашается Хасвелл. – Я поступил необдуманно, рефлекторно. Хотел, чтобы люди поняли – Интернет под ударом. Совершенно буквально: на нас нападают. И раз уж война объявлена, было бы неплохо, чтобы люди в Сети это понимали. Интернет не сможет ответить на удар, не понимая, что война уже идет. Мне казалось, я смогу привлечь внимание своим поступком. Но тогда я просто не подумал. Не то, что теперь.
– А что ты думаешь теперь? – спрашиваю я.
– Что нужно перезагружаться, – отвечает Хасвелл. – Накатить новую операционку. Потому что хватит выпускать заплатки к старой. Уже понятно, что этот код не работает. Требуется новая версия. А чтобы она нормально функционировала, надо начисто отформатировать диск. Теперь, когда понятно, что вы в любом случае сидите у меня на хвосте, придется поторопиться и нажать на кнопку.
– Общество – не компьютер, – говорю я ему, но в подобной метафоре все же есть что-то завораживающее.
Хасвелл собирается возразить, но вмешивается Тото: «Так, мальчики – направо!» Мы съезжаем с шоссе и оказываемся на крошечной заправке. Ключи от туалета здесь прицеплены к огромному брелоку в форме весла от каноэ, чтобы не потерялись.
Мы заливаем бензин в бак, воду из бутылок – в баллон Тото, снова садимся в машину и выезжаем на дорогу. У выезда на шоссе Тото останавливается на светофоре и ждет, когда зажжется зеленый.
– Ого, – успевает пробормотать он, когда навстречу нам прямо на красный вылетает крашенный белым фургон с уже знакомой эмблемой электрической компании и бьет нас в лоб.
– Ты не виноват, – говорит мне Тото после того, как все кончилось. После того, как, оглушенные ударом, мы сидели мордами в подушках безопасности, а двое приятелей Хасвелла, одетых в комбинезоны электриков, высадили окно и вытащили его наружу, даже не дав нам сообразить, что происходит.