И я все понимаю.
Перезагрузка.
Десятки лет тому назад, когда ученые еще не перешли к подземным испытаниям атомных бомб, одну из них взорвали высоко в атмосфере над Тихим океаном. Вся электроника на Гавайях вышла из строя, зацепило и западное побережье Штатов. Так выяснилось, что некоторые типы бомб производят электромагнитный импульс. В пятидесятые это не выглядело такой уж серьезной бедой.
А теперь?
Электромагнитный импульс выжжет большую часть потребительской электроники. Не будет айфонов. Интернета. Умных автомобилей с GPS и системой предотвращения столкновений. Жидкокристаллических телевизоров. Да и телевидения тоже не будет.
– И что же будут делать все эти сраные антиинтеллектуалы, которые жить не могут без наших изобретений, а? – интересуется Хасвелл. – Которые держат наши социальные сети за блажь, издеваются над нашими любимыми телепрограммами? Но при этом полностью от нас зависят. А вот мы возьмем и сбросим вас со своей шеи. Такие как ты и я, интеллектуальные лидеры. Это мы, изобретатели, экспериментаторы, и должны всем управлять.
– Хрен я чем смогу управлять, когда вся техника накроется, – говорю я и шагаю в сторону от клавиатуры. Я не могу остановить ракеты и не могу их перенацелить. Мне нужно время, чтобы понять, как это сделать, а времени-то у нас и нет.
Тото лезет в один из ноутбуков, а я в ужасе смотрю на Хасвелла.
– Взрывы запрограммированы так, чтобы определенный район не пострадал, – объясняет тот. – Там уже сосредоточено оборудование, технологии, а главное – настоящие, правильные лидеры. В окружающей тьме мы просияем, как светоносный факел. В отличие от нынешних неандертальцев, заправляющих в научных комиссиях, будучи при этом в совершенно буквальном смысле против науки, во всяком случае, пока им не вживили кардиостимулятор, мы – настоящие ученые! И власть будет наша! Теперь ты понял? Поехали со мной, в долину. Строить новый мир, новый порядок! Для тебя в нем найдется место.
– Почему именно для меня?
– Ты же сумел меня выследить! Никто другой на это не способен. А ездишь на нищебродской тачке. Слушай, ведь постоянно всплывают документы, из которых ясно видно, какое общество готовят для нас престарелые политиканы из числа бэби-бумеров. И это будет полицейское государство! Свобода слова в отведенных для этого местах, а для всех остальных – аресты и обыски безо всяких ордеров. Вся эта параша, «кто ни в чем не виноват, тому и бояться нечего». Наша операционка вся состоит из заплаток поверх древней технологии вроде командной строки и уже еле ползает. Пора перезагружаться. У меня в фургоне вся электроника экранирована, а бензина хватит, чтобы добраться куда надо. Поехали со мной, в новый мир. Обидно будет, если такой талант пропадет.
Он еще говорит, а я уже слышу рокот запускающегося ракетного двигателя. Земля трясется, словно из-под скального основания, на котором мы находимся, наружу пытается выбраться некий исполин. Сейчас я увижу что-то столь чудовищное, что по сравнению с ним творения Лавкрафта – веселые детские книжки.
Тото стреляет Хасвеллу в колено. Тот с воплем падает и начинает кататься по земле. Дэнни напрягается, чтобы прыгнуть за оружием, поэтому следующий выстрел Тото делает ему в живот и подбирает дробовик. Он поднимает капот фургона, который, по словам Хасвелла, способен выдержать электромагнитный импульс, и кивает:
– Должен потянуть. Садись, поехали.
– Но…
– Нечего тут торчать. Пора позаботиться о собственной шкуре.
По разным сторонам от нас вечереющий горизонт озаряется сиянием – это межконтинентальные ракеты выползают из подземных нор и устремляются ввысь.
– Куда едем? – наконец интересуется Тото. Он ведет фургон, а я, задрав голову, слежу за столбами дыма, взбирающимися все выше и выше.
– Не знаю. Куда-нибудь в сельскую местность. Чтобы рядом был источник и олени, на которых можно охотиться. Оружию импульс не повредит.
Тото морщится:
– Прежде, чем моя семья переехала в сельскую местность, мы жили на побережье. И нас как-то накрыло ураганом. Так вот, никакого голливудского дерьма не случилось, никто не бегал кругами, причитая: «Что же теперь делать?» Люди живут в этих местах сотни лет, и когда случается параша, становится ясно, что же такое община и зачем она нужна. Вы просто собираетесь вместе, наводите порядок, и все как-то само собой образуется.
– Вроде как при отключении электричества, – соглашаюсь я. – Люди выходят наружу, чтобы при необходимости посветить соседям, телефоном там или автомобильными фарами. Даже в таком занюханном районе, как у меня.
– И знаешь что? Все эти придурки, которые дрочат на катастрофу, после которой общество рассыплется – они даже не представляют себе, насколько зависят от остальных, тех, кто производит все, без чего они не могут жить. От мастеров и работяг. Которые сильней, чем какой-то придурок с большой винтовкой. Та сотня человек, которая, собственно, и делает винтовки – она сильней. Потом, блин, ни золото, ни патроны жрать не будешь. Врачи, фермеры – без них не прожить. Что нам нужно, это небольшой городок, с фермами вокруг и чистой водой, текущей с гор. Я такие знаю.