Дарвин знал все это, но постарался вымученно улыбнуться.
– Мы потом посидим с тобой за чашкой чая, – пообещала Люси. – Когда вечеринка закончится. Устроим свой собственный праздник – надо же развлекаться, пока еще можем, верно?
Тоже улыбнувшись, она двинулась прочь. Дарвин смотрел ей вслед. Разве что в мечтах… Они жили под одной крышей вот уже три года, но ни разу не оставались наедине, ни на минуту, да и вообще почти всегда виделись только во время работы или за общим столом. Дарвин с другими цветными мужского пола – работниками кухни, сторожами, истопниками – обитал в восточном крыле полуподвала, куда даже лифт не ходил. Люси жила с прочей женской прислугой прямо под рестораном. Отдельное помещение на первом этаже было только у управляющего, мистера Эллиота, который крайне неодобрительно относился к любым контактам между персоналом разного пола, лишь совместный прием пищи нехотя терпел. Некоторые, особенно в последнее время, по наивности пытались встречаться в свои редкие выходные, однако такие парочки неизменно и скоро раскрывались. Конец света там или нет, но работу они теряли в момент.
Уж не заразилась ли и Люси этой кометной лихорадкой, уж не решилась ли она рискнуть? Мысль беспокоила Дарвина, но, услышав возгласы и общий гам с галереи, он вдруг подумал – а может, он и сам готов на это пойти?
– За конец света! – вознесся женский голос над ревом фортепиано и хлопками сразу дюжины пробок от шампанского.
Дарвин захлопнул крышку хьюмидора – вся публика устремилась наружу или прижалась к окнам, чтобы лучше видеть. Апокалипсис превратился в шутку, в повод для веселья, в материал для первых полос газет.
– Вот она! Огромная, просто невероятно! – выкрикнул кто-то.
– Боже п-правый, – с запинкой откликнулся другой севшим голосом, – какого черта она так близко?!
На глазах замершего от ужаса Дарвина вспыхнувший ослепительно-белый свет выхватил из темноты силуэты мужчин в костюмах с длинными фалдами и женщин в меховых накидках и шалях. Смех и жизнерадостные возгласы перешли в панические крики, раздался звук бьющегося стекла. Дарвин услышал громоподобный гул и невольно пригнулся. Стекла задребезжали в рамах. Запах гари, зловонного серного дыма наполнил все вокруг, огонь и молнии заполыхали в ночном небе. Публика толпой бросилась внутрь, словно застигнутые ливнем муравьи. Люди лезли друг через друга, в лифт набилось столько народу, что бронзовая решетка не закрывалась, и он превратился в раскачивающуюся, дергающуюся вверх-вниз клетку, набитую мычащими тушами в роскошных нарядах.
Закусив губу, Дарвин принялся пробираться сквозь обезумевшую толпу. Мимо пьяных у бара, опрокидывавших стакан за стаканом, мимо пианиста, который, уронив голову и закрыв глаза, играл «Похоронный марш» Шопена.
Найдя, наконец, Люси скорчившейся под сервировочным столиком, Дарвин помог ей выбраться.
– Бежим!
Схватив ее руку, он потащил девушку за собой, но не туда, куда в ужасе рвались остальные, а в противоположном направлении. Миновав выход на галерею, где клубился дым и сверкали всполохи, молодые люди оказались на лестнице для прислуги. Обхватив за талию, Дарвин повел Люси по спиральному спуску, семь этажей вниз. На уровне первого послышались крики из вестибюля и звук бьющейся посуды.
– Туда лучше не соваться, – крикнул сквозь шум Дарвин, не зная, слышит ли его Люси. Они двинулись дальше, спустившись еще на два пролета, потом по длинному коридору, мимо погреба и оказались в котельной.
– Зачем мы здесь? – спросила Люси, хватая воздух ртом.
– Если комета так близко, безопаснее всего под землей. – Дарвин обвел взглядом тускло освещенное, похожее на пещеру помещение. Все пространство между опорными колоннами до потолочных балок в вышине заполняли трубы с лязгающими клапанами и механизмы. Огромный котел посередине, размером с паровозный, пылал жаром посередине комнаты. – Конструкция надежная, как у дирижабля «Кентукки».
– Но как же ядовитые испарения и кометная пыль? Они проникнут через двери, через щели в стенах…
– Нам туда, – перебил Дарвин, увлекая Люси в огромный бункер с углем.
Взобравшись по груде черных обломков, юноша закрыл загрузочный желоб, потом скатился вниз и захлопнул тяжелые железные дверцы. Теперь внутрь не проникал ни единый лучик света, но и дым тоже не мог сюда попасть. Они были изолированы от творившегося снаружи ужаса. В противогазах использовался как раз мелко крошеный уголь, и Дарвин надеялся, что такое количество сможет отфильтровать все вредные газы.