— У меня все кроссовки в крови. Мне надо их помыть. — но вопреки своим словам я вцепляюсь в рубашку Лорела лишь сильнее. Не позволяю ему отстраниться и крепко держусь за него, как за последний очаг моего здравомыслия. Похоже, сегодня я все же не усну.
— Не волнуйся. Я все сделаю. — Лорел ласково гладит меня по волосам и ненавязчиво обнимает. По-отечески, без того подтекста, что вкладываю в эти объятия я. Это больно, но лишь слегка. — Будет лучше, если ты позвонишь и расскажешь все своим друзьям, чтобы не шлялись ночами где попало.
— Это будет трудно сделать. — учитывая, что каждый из них почти бездомный.
— И все же.
Но что бы мы не говорили, наши объятия не прекращаются. Я в светлой комнате, в объятиях Лорела, не один. Но образ подворотни раз за разом снова перед глазами. Мучит и мучит, как мигрень. Стоит дернуться и сразу больно. Так и тут. Но я не плачу. Боюсь, но не плачу и не кричу, как делали бы это многие мои сверстники. Как делал бы я, если бы мог позволить себе эту слабость еще раз. Часть страха я все же потерял. Хорошо, что не большую.
— Я понимаю, что ты в шоке, но давай-ка ты сейчас пойдешь помоешься. — Лорел шепчет мне на ухо, и от его жаркого шепота пробирает дрожь. Увы, страха. Бархатистый голос существа из подворотни преследует меня даже в голосе любимого Лорела. — Я купил новый гель для душа, твой любимый, персиковый. И шоколадное печенье. Помоешься и вместе посмотрим фильм. Я буду рядом, в любой момент времени.
— Спасибо. Спасибо, что ты рядом. — он мой яд и мое спасение. Он убережет меня от страха и однажды убьет любовью. Когда он скажет мне «нет» на мое признание, я умру. Но сейчас он вытащит меня из кошмара, в котором желтые глаза сверкают в полумраке подворотни, а переливчатый голос считает до пяти до моей смерти.
— Ничего не бойся. Я рядом с тобой. И никому не позволю причинить тебе боль. — это звучало так… По-отечески. Снова. Гарольд никогда не сказал бы мне так. И теперь я уже не знал, как лучше. — Я ничего и никому не скажу. Но если ты попросишь, мы вместе пойдем в полицию и ты все расскажешь.
Я слабо киваю. Лорел хлопает меня по спине несильно, а затем отстраняется. Его тепло покидает меня, и я пытаюсь было зацепиться за него. Но вовремя отдергиваю себя и позволяю Лорелу отодвинуться и подняться на ноги.
На негнущихся ногах я и сам поднимаюсь со стула.
— Я пока… Позвоню своим. — я не хочу, чтобы меня вели в полицию. Но и оставить Гейла и ребят в неведении не могу. Все, как сказал Грехем.
— Хорошо. А я пока подготовлю тебе ванну. — не улыбайся мне так. Не сейчас, когда мои ноги с трудом двигаются, а я сам чувствую себя трусливейшим животным на свете.
Я только киваю. Подхватываю свой рюкзак и удаляюсь в комнату, натыкаясь на стены. Зайдя в ставшую родной каморку, я кидаю рюкзак под стол, а сам усаживаюсь на пол рядом с ним. Даже до стула добраться мне сил не хватает. Рюкзак открыть тяжело — пальцы не слушаются. Молния поддается только после третьего рывка. Телефон я достаю с трудом и тут же едва не роняю его. Не знаю, каким образом, но я смог найти и набрать номер Гейла.
— Йоу, Мор-Мор! — он поднял трубку быстро. И даже поздоровался. Голос такой веселый, а на фоне наконец нет никаких посторонних звуков. — Чего звонишь? Хочешь пригласить своего верного друга на ночную прогулку?
— Ни за что. И тебе не советую. — мой голос звучит хрипло, язык во рту еле ворочается. Образ желтоглазого существа в подворотни не исчезает никак.
— Это еще почему? Мы тут с ребятами хотели пройтись ночью до озера. Ну, ты понимаешь. С девчонками, с пивасиком… Все как ты любишь! — раньше это предложение, сказанное таким приторно-сладким голосом, показалось бы мне заманчивым. Но сейчас я вздрагиваю и едва не роняю телефон.
— Гейл, нет. Как лидер банды и как твой друг, я приказываю тебе не делать этого. И ребят попросить не делать. — я прерываюсь, втягивая жаркий воздух комнаты полной грудью. — В городе заметили Потрошителя.
— Что-что говоришь? — вот и удивление. Скоро оно сменится страхом. — Потрошитель? Тот самый Потрошитель, о котором я сейчас подумал?
— Да. Да, тот самый. — я не хочу об этом думать! Теперь мне страшно. Страшно от одной мысли, что я встретился с этим чудовищем и остался жить. Я труc? Да, это так. Но я жив. И пока я боюсь я буду жить. — Прежде чем ты спросишь, откуда я это знаю, послушай… Я встретил его.
— Что?! — вот и страх. Гейл в ужасе. В меньшем, чем я, но тоже в ужасе. — Пылающая задница Сатаны, как тебя угораздило? Ты в порядке?
— Физически — в полном. В моральном я сейчас обоссусь от страха. — правой рукой я крепко держу телефон, но левая, которая лежит на полу, постоянно вздрагивает и то сжимается, то разжимается. — Мне повезло. Когда я нарвался на него — в Лэмстеде, в подворотнях, если тебе интересно — он уже кого-то убил. Так что я отделался только шоком и вечным страхом перед темными углами нашего злополучного городка.
— Ну ты и везучий у меня, Мортем! Не могу сказать, что меня это не радует. — Гейл, очевидно, расслабляется. Я представляю, как он растекается по метафорическому дивану, позволяя себе выдохнуть. — И что, ты пойдешь в полицию?
— Еще чего. Они меня там знают. Попробую податься к ним — вернусь домой, под крылышко Долорес и Гарольда. — из ванны начинает раздаваться шум воды. Лорел действительно взялся подготовить мне ванну. Это приятно, но в то же время я бы и сам мог…
— Угх, черт, Мортем! Ты столкнулся с самым известным маньяком Калифорнии этого века и даже не пойдешь рассказать ничего полиции? — громкий выдох яснее всяких слов демонстрирует раздражение Гейла. — Окей, без разницы. Я твои обстоятельства знаю, нотаций читать не стану. Главное, что ты жив, цел и здоров. Я расскажу ребятам, и мы разойдемся по домам до наступления темноты. А ты там давай, приводи свое моральное состояние в норму. Можешь накатить чего. Я позволяю, так уж и быть.
— Гейл, мне твои шутки сейчас не встали. — но я вру. Я рад услышать смешки друга. Они позволяют чуть отвлечься от страха. — Спасибо, что послушал меня. Будь осторожнее.
— Обязательно! — я знаю, он будет. Он не дурак и не любитель ставить свою жизнь под угрозу.
Я кладу трубку. Телефон возвращается обратно в рюкзак, а тот уходит под стол. Я не хочу подниматься. Хочу развалиться на полу и лежать так до тех пора, пока не перестанет быть страшно. Но в ванне шумит вода, а предложение Лорела о вечере за печеньем и фильмами звучало так очаровательно, что я не могу отказаться.
***
Я плескался в ванне больше часа. Сидел под струями горячей воды и пытался расслабиться. Но воспоминания о том, как Лорел отстирывал с моих кроссовок кровь, когда я зашел в ванну, мучило все то время, что я отдыхал.
Из ванны я вышел разморенным и расслабленным. Мне все еще было тревожно, но уже в гораздо меньшей степени. Укутанный в мешковатую старую кофту с котенком и шорты, я шагнул за дверь, не ожидая кого-нибудь встретить. Но прямо в проходе меня поджидал улыбающийся Лорел.
— Как ты себя чувствуешь? — первые же вопрос поставил меня в тупик. Сонное сознание заторможенно придумывало ответ.
— Да нормально, вроде. — я ответил так только потому, что не мог больше видеть тревогу в любимых глазах.
— Ох, ты не представляешь, как я рад. — Лорел мягко приобнял меня за плечи и повел за собой по коридору. Я не сопротивлялся, покорный его воле. — Идем, у меня уже все готово. Я заказал пиццу, твою любимую, с пепперони, притащил печенье, выбрал фильм…
— Ты так заботишься обо мне. — тепло его ладони на моем плече ощущается сквозь футболку. Мне так приятно чувствовать его прикосновения. Влюбленный дурак.
— Я просто очень волнуюсь за своего малыша. — это могло бы звучать эротично и мило. Но тон, с которым он произносит это «малыш», намекает лишь на то, что он думает обо мне как о ребенке.
Немного расстроенный, я позволяю Лорелу усадить меня на его кровать. Он присаживается рядом. На кровати уже стоит коробка с пиццей, а в ней — тарелка с печеньем. Рядом расположился ноутбук с начальными титрами фильма.