— То есть — никаких родственных связей? — у них еще и инцест нормой считается? Хо-хо-хо, да я прям на клондайк любопытностей напал!
— Хе, большая часть артеков, кроме пяти первородных — дети инцеста. — Ева тихо хихикает, замечая, как я чуть приоткрываю рот. — Пошляк мелкий, вот что тебе интересно, а? Ладно, хорошо, я в пятнадцать такая же была.
— Подожди, то есть, и Селина, и Харон, и Сомний… — я пытаюсь осмыслить это. То есть… Серьезно? Вот так?
— Смерть, отец Селины — дядя ее матери. Да и мать Селины — дочь Жизни и Природы, брата и сестры. — Ева переступает с ноги на ногу, чуть опираясь на стол одной рукой. — Харон нет — Смерть и его мать-вейма не были родней даже дальней. А вот с Сомнием история сложнее.
— Насколько сложнее? — давай загадку! Хочу услышать какую-нибудь тайну об этом парнем. Что бы прям до полной картины таинственности. Нет, ему и так этой таинственности хватает, но… В общем, я просто хочу услышать его историю.
— Я знаю только, что он сын Смерти. Его второго родителя не знает даже Селина. — охохо, то что надо! Я напал на след! — Селина говорила, что, возможно, он сын первой возлюбленной Смерти, которая… Ну, погибла… Это долгая история, и я ее сейчас рассказывать не стану, но, да, у Смерти была первая пассия, о которой в Примумнатус никто не говорит, потому что это великая тайна.
— То есть, о матери Сомния ничего неизвестно, я правильно понял? — теперь можно подшучивать над ним и так! Жестоко, но на войне все средства хороши. Еще раз назовет меня конфеткой, и получит такую шутку в ответ.
— Да, ты все верно понял. Нет, об этом кто-то что-то знает, но разве что первородные артеки, да самые старшие их дети. Но они тоже молчком, так что… Вот так что. — Ева фыркает и снова переступает с ноги на ногу. — Я удовлетворила твое любопытство?
— Еще как! — я только собираюсь задать еще парочку вопросов, как в коридоре раздается тихое звякание и громыхание.
Мартина вернулась! К черту вопросы. Сейчас у меня сеанс лечения, и все вопросы подождут до того момента, как Мартина заберет мою боль.
========== Диггори Харт ==========
— Ты стал так редко с нами гулять, Мортем. Что с тобой происходит? — слова Коста омрачили мне все веселье.
Со встречи с Потрошителем прошло пять дней. Все ближе становился июль, жара пришла в Сван Вейли. Друзья, до этого позволявшие мне одиночество и тихое времяпровождение, все чаще стали приглашать растрясать пятую точку на озеро. Из пяти дней ни одного не прошло без того, чтобы они не позвали меня с собой к Сван Хаус. Но я раз за разом отказывался. Поначалу потому, что боялся задержаться и под вечер вновь плутать по улицам, по которым бродит маньяк. Потом потому, что мы с Гейлом плотно занялись обустраиванием нашей основной базы.
Гейл теперь жил там, так и не вернувшись домой, к разошедшемуся отцу. Два дня мы таскали в дом всякую утварь, а вечерами ходили в Лэм и работали на складах, перенося ящики. В итоге, за дня работы нам заплатили сотню долларов на двоих. Пятьдесят на пятьдесят — все честно.
Дополнительные проблемы добавлял ежеутренний поиск Харона в компании Сомния. Два раза мне удалось откосить — я смог заверить настойчивого артека в том, что очень-очень занят и никак не могу встретиться с ним сегодня. Но три утра все так же оказались заняты сканированием. Снова безуспешным. Ни в Гордон-сайд, ни в Гринери Харона обнаружить не удалось. Оставалось все меньше мест для поиска — Лазе, Лэмстед, Сайлент-экспенсс, что служил местом обитания всем Водосточным крысам и куда ни один из моей банды без надобности не совался, Сван-Лейк, прибежище нейтральных и не заинтересованных ни в каких драках Ревунов, да Олден. Еще неделя-полторы, и я со всем разберусь. Казалось бы. Но именно казалось бы.
Сегодня утром мне удалось откосить от сканирования снова. Весь день мы с Гейлом планировали утеплять его новое место обитания. Но звонок Коста испортил все планы.
Они вытащили нас на озеро, да. Буквально вынудили туда пойти, заверив, что будут названивать снова и снова пока не пойдем, мешая работать. И мы согласились, понимая, что эти угрозы не просто звук.
И вот, мы здесь. Но все идет не по плану.
— С чего ты взял, что со мной что-то происходит? — Кост отвел меня подальше от плещущейся на берегу банды, под тень сосен. Но за его спиной я отлично видел, как ребята катаются по песку и бултыхаются в воде. — Просто я в последнее время очень занят, вот и все.
— Серьезно? Мортем, не пизди, ей Богу! — Кост всплеснул руками. Синие, два дня назад покрашенные волосы упали на его скривившееся лицо. — У тебя даже взгляд изменился!
— В каком смысле? — я дернулся, с размаху наступая на ветку. Хруст, казалось, оглушил меня. Или это такое заявление что-то в моей голове взорвало?
— Раньше ты смотрел на нас… Серьезно, но при этом весело, со смешинками в глазах, я не знаю. — Кост отводит взгляд. Прячется от меня, скрестив руки за спиной. — А теперь… Теперь твой взгляд мрачный и тяжелый, какой был, когда ты жил с родителями. Скажи, ты что, вернулся к ним?
— С ума сошел? Еще чего! Да я предпочту сдохнуть, нежели вернусь к матери с отцом. — я хочу отшутиться, но не могу. Ведь все действительно изменилось, даже во мне. Я больше не могу смотреть на этот мир так спокойно, когда встретился с Потрошителем, артеками и их веселухой в пределах Земли. — Просто я сейчас сильно занят и устаю. У меня не остается времени быть веселым. Прости мне это, хорошо? Я правда в порядке, за меня не нужно волноваться.
— Мортем, но мы волнуемся. Ты нам всем как брат. И если с тобой что-то происходит, знай, мы всегда будем рядом, чтобы помочь. — слабая улыбка скользит по искусанным в кровь губам Коста. Его теплый взгляд наконец полностью переходит на мое лицо.
— Конечно, Коул. Конечно. — я могу только вздохнуть. Рассказывать ему я не стану. И так уже одного посвятил во всю эту чертовщину, остальных тянуть не хочу. Хватит и того, что Гейл знает. — Давай вернемся к нашим, хорошо? Раз уж вы вытащили нас купаться, так давайте это и делать.
— Вот это правильный настрой! Погнали! — Кост хватает меня за запястье.
Рывок — я бегу за ним, едва поспевая за длинноногим и быстрым Костом. Легкий влажный ветер вздымает плохо расчесанные волосы. Толчок, и с возмущенным криком я лечу в воду, запутавшись ногами в вязком влажном песке.
— Коул! — я, конечно, люблю Коста, но не настолько, чтобы простить ему этот полет!
Ребята смеются. Том выпускает из рук цветастый мяч и заливается задорным смехом, Ронга рядом с ним давится пивом. Джим и Боб отвлекаются от своих сладостей, Алекс перестает ножом ковыряться в песке, от чего вся построенная им, Родриге и Нейтом башня у обрыва разваливается. Питер, Денис и Винс перестают поливать друг друга водой и с тихими смешками смотрят на меня. Моя доля — отплевываться от попавшей в рот грязной пахнущей тиной воды и илистого песка.
— Зашибись, теперь вся одежда мокрая! — я даже не успел переодеться. Коул утащил меня на разговор, как только мы с Гейлом поставили свои сумки. — Коул! Ну и где я теперь сушить их буду?
— Да разложи на камешке, к обеду подсохнет. — смеется, зараза, и глаза его сверкают от счастья нашей встречи.
Я не могу злиться на него, когда он так на меня смотрит. Потому, вместо того, чтобы возмущаться, я поднимаюсь на ноги. Мокрые волосы тут же черными волнами падают на лицо, мокрая майка и штаны-милитари облипают как вторая кожа. Шлепая мокрыми, полными воды кедами, я выхожу на песок, увязая в нем по щиколотки. Ребята смеются только звонче, смотря на меня. И не удивительно — наверняка я сейчас похож на мокрую курицу.