— Все нормально, Мортем, правда. Иди. — но он не желал моей поддержки. Отстранил меня от себя ненавязчиво, но настойчиво, оттолкнул, не позволяя быть с собой рядом. Даже не посмотрел на меня — взгляд держал только на огнях в небе.
Напирать я не стал. Отступился и отошел, хватая себя за плечи, как маленький мальчик, а затем развернулся и ушел в свою комнату, чуть пошатываясь на непослушных ногах. Разочарование и обида — вот что овладело мной в тот момент. Было невероятно горько от того, что Лорел не дал мне побыть с ним. Я ведь просто хотел поддержать его — любить его, помогать ему, быть с ним рядом. Пусть не как любовник, но как сын! Но он не дал мне даже этого. Он не нуждался во мне? Возможно. Но я нуждался в нем. И разве мог я просто брать, ничего не отдавая взамен единственному взрослому человеку, которому не было на меня насрать? Конечно же, нет! Но Лорел, похоже, считал иначе. Права ответить поддержкой на поддержку он мне, в любом случае, не дал.
И вот, сейчас я просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Не знаю, сколько прошло с того момента, как я упал в объятия простыней, но небо перестало взрываться светом, а в коридоре хлопнула дверь комнаты Лорела и погас свет с кухни. Дом затих, и в его тишине я остался один на один с собой и своими безрадостными мыслями.
Я устал. Сегодняшний день был слишком насыщенным — я встретился с посланником Смерти, почти догнал Харона, увидел нашествие пришельцев и получил отказ от Лорела. Честно, у меня не осталось сил. Просто — ни капли. Измученный и обессиленный, я смотрел в растрескавшийся потолок и считал трещинки в нем. Меня слегка потряхивало, но я не мог ни плакать, ни кричать. Все, на что хватало сил — смотреть в потолок и думать о том, что со мной происходит. Сейчас, сегодня, вообще…
Моя жизнь поменялась слишком круто. Прошел уже почти месяц с того момента, как все изменилось, а я все никак не могу свыкнуться с тем, кто я есть и что со мной происходит. Скоро июль — середина лета, все ближе второй год в старшей школе. Впереди новые занятия, новые проблемы, новые нападки неустанно блюдущих родителей. Но волнует меня не это. Мою голову занимает лишь то, что происходит вокруг меня и то, как от этого уйти. Снова и снова по кругу одна и та же правда, от которой не сбежать и не скрыться. Я — ведьмак. Мир многослоен, в нем есть Боги и твари.
Я должен был принять этот новый мир быстро — в сериалах все происходило именно так. Одна серия, и герой уже готов воевать, а непонятные штуки вокруг совсем его не пугают. Но вместо того, чтобы принять действительность такой, какая она есть, я вновь и вновь отказывался от правды и силился убедить себя в том, что все скоро кончится. Сон, увы, никак не подходил к концу. И у меня не оставалось сил бороться с тем, что происходило в нем. Хотя, как бороться… Убегать. Я ведь от всего в своей жизни убегаю, да?
Я так и не позвонил Гейлу. Не было времени. Замотался, забылся, увлекся не тем. Его стоило бы предупредить, как никак, именно он лучше других сдружился с Диггори. Именно ему грозила большая опасность, если Харт действительно был сумасшедшим, как я о нем и подумал. Но сейчас у меня не было сил даже пошевелиться. Перед глазами вновь и вновь вставали неудачи сегодняшнего дня. Упущенный Харон, оттолкнувший меня Лорел.
Если завтра нас всех захватят пришельцы, я позволю им себя застрелить. К черту все и к черту всех.
Сон не закончится. Потому что он — реальность. Суровая, неправильная, искореженная, мне совершенно не нужная. Но в то же время такая добрая, понимающая и любящая меня. Совершенно отличная от всего того, что было со мной пятнадцать лет до нее. Жизнь разделилась на два: привычное старое, в котором меня ждут лишь ненависть и тьма, и пугающее новое, которое всеми силами поддерживает хрупкое подростковое сознание и не менее хрупкое человеческое тело. Что хуже — знакомое, но пустое, или чуждое, но любящее?
Я уже не знаю, хочу ли, чтобы Селина, Ева, Мартина и Сомний уходили. Когда они уйдут, вместе с ними навсегда исчезнет в Примумнатус вкусный чай, смешные подколки и добрые беседы. Когда они уйдут, все, что останется со мной — старая ненависть, новые раны и мерзкая ложь, с которой придется мириться всю оставшуюся жизнь.
И я не могу решить точно, что хочу оставить, а что стереть.
***
Сразу после пробуждения я залез в телефон с твердым намерением связаться с Гейлом. Но вместо этого наткнулся на сообщение от Селины.
«Ушли в Примумнатус. Будем к обеду. Сегодня сканирования не будет. Отдохни.»
Сообщение было отправлено в девять с лишним — как раз перед тем, как небо разукрасилось всеми цветами радуги. Так что я, кажется, понял, что вызвало все эти всполохи и краски. Да и пришельцы нас, вроде, не захватили… А вообще не насрать ли мне? Чего гадать сейчас, о правильности ответа я судить все равно не могу. Селина вернется, у нее и спрошу.
Вместо ответа своенравной артек, я пишу сообщение Гейлу. Хочу встретиться с ним в его новом доме на нашей старой базе. Возможно, даже продолжить обустройство. Механическая тяжелая работа отлично отвлекает от дурных мыслей. То, что нужно после всех этих проблем и забот, сыплющихся на меня как из рога изобилия.
Ответ себя ждать не заставляет. Уже через пару минут, за которые я успел только через планшет залезть в Фейсбук, телефон оповещает меня о новом сообщении. Гейл не против, но от обустраивания нового дома устал, так что не прочь просто прогуляться. Пригласил меня сам к Галаверскому мосту, но без ребят. Писал, что те сейчас в почти полном составе уползли обратно на озеро и встретиться с нами не смогут до вечера, если не до завтра. А я и не против такого плана. Друзья, конечно, друзья, но я хочу погулять только с Гейлом, а не всей компашкой. Мои мозги не выдержат прогулок в полном составе и лопнут. Они и так перегружены, после вчерашнего-то. Так что мне только в радость. Так я Гейлу и написал.
В последнее время я начал что-то в себе терять. Меня больше не тянуло на кутеж, желание материться через слово себя изжило и начало увядать, усталость стала наваливаться все быстрее. И мне это совсем не нравится. Я любил и люблю себя таким, каким был до всего этого — дерзким, острым на язык мальчишкой с шилом в жопе и детской непосредственностью на перевес. Но теперь… Теперь во мне что-то ломалось, и с каждым днем все быстрее. Это не было похоже на взросление, вот ни капли. Скорее, на кошмарную усталость от жизни и начинающуюся депрессию. И я был на сто процентов уверен, что это напрямую связано с тем, во что я впутался так опрометчиво. Все эти артеки, существа Примумнатус, Потрошитель — как тут не устать? Мои нервы нуждались в отдыхе и долгой терапии, после которой мне будет дан перерыв.
Что ж, Харон засветился в городе. Значит, скоро перерыв будет, и долгий — я бы сказал, вечный. Правда, я уже не знаю, хочу ли его. Вчера с Селиной и Сомнием было очень весело. Они меня раздражали, да, особенно Сомний, но я перестал испытывать к ним злость. Можно даже сказать, я проникся дружбой с этими странными ребятами. Они оказались хорошими, и я наконец увидел это, позволив себе прозреть от пелены ненависти и обиды. Артеки мне друзьями стали, сколько бы я не отрицал их существование. Вот если бы остаться с ними другом, но избавиться от проблем с поиском… Это ведь возможно?
Так, ладно, к черту мысли. Надо собираться и завтракать. Сейчас и так уже почти два часа дня.
Проходя по коридору, я замечаю, что окно открыто. Ветра почти нет, так что шторка качается едва-едва, закрепленная магнитной лентой. За окном поют птицы и живет огромный мир, которому нет дела до моих проблем. Улыбка касается моих губ, когда я по привычке хватаю тонкую ткань и тут же отдергиваю себя. Сегодня Лорел не забыл мой подарок. А окно закрывать и не надо — пусть ветер гуляет по дому, выгоняя затхлость и страх из темных углов. Лету пора зайти в маленькие комнатки, развеяв все наши с Грехемом тяжести. Я шагаю по коридору дальше, а рама открытого окна тихо потрескивает, напоминая о себе этим еле слышным звуком.
Лорела дома не оказалось. Оно и понятно — пятница рабочий день. Зато на плите я нашел завтрак — остывшую кашу и баночку меда. А еще записку, написанную немного неаккуратным, кривоватым подчерком моего соседа. Первым делом я схватился как раз за нее. А прочитав, чуть не расплакался.