– Четыре, три, два, – произнес оператор.
Нэнси сделала долгий глубокий вдох через нос, затем медленно выдохнула ртом и заговорила:
– Это Нэнси Устергард с прямым репортажем из Орлиной бухты. Я нахожусь внутри рухнувшего НЛО, подобного тем, что сеяли разрушения по городам нашей планеты. В этом корабле есть выжившие, первые, о которых мы слышим. Прочие сообщения, поступающие с разных концов Земли, не содержат известий о живых пришельцах.
Джордж увидел, что оператор сделал шаг в сторону, пытаясь навести камеру на детей. Те увидели это, и их маленькая, тесно сбитая верещащая группка сдвинулась, чтобы между ними и камерой был Джордж.
– Да, вот они, пришельцы, – сказала Нэнси.
Камера резко вернулась назад, и теперь в ее фокусе были Нэнси и Джордж.
– Пришельцев обнаружил этот человек, Джордж Пелтон, – продолжала ведущая. – Он был здесь на охоте со своими друзьями. Мистер Пелтон! Можете вы рассказать, что произошло в ночь крушения?
Лампочка на камере ярко светила, почти лишая Джорджа возможности видеть. Как это репортерам удается день за днем смотреть на этот свет и не слепнуть? Он сейчас на местном телевидении? Или сигнал транслируется на всю Америку? А может, на весь мир? Он стал сомневаться – стоило ли ему быть здесь. Ему нужно было бы быть со своими друзьями, которые сопровождают мистера Эколу через лес со «Скорой помощи», ожидающей возле домика.
– Мистер Пелтон? – напомнила Нэнси о своем присутствии и тут же пояснила:
– Это живой эфир. Нас смотрит весь мир. Вы можете описать, что произошло?
Джордж бросил взгляд назад, на детей. Испуганные, они съежились и дрожали. Он посмотрел на стены, на аварийные кресла, к которым, чтобы спасти их, пристегнули своих малышей их родители. И в этот момент в душе Джорджа пробудилось нечто большое и глубокое.
Пробудилось и взяло верх над всем, что было, есть и будет.
Он глянул в самую глубину объектива.
– Эти дети никому не сделали ничего плохого, – сказал он. – Они беззащитны. Они ни в чем не виновны. Прошу всех, кто меня видит: мы не должны позволить правительству забрать их, подвергнуть вивисекции, начать изучать. Как бы вы поступили, если бы это были ваши дети? Вы позволили бы кому-нибудь разрезать их на части?
Оператор вновь перевел камеру на детей. Их было слишком много, чтобы они все могли спрятаться за спиной Джорджа, как они ни пытались.
– Они просто дети, – продолжал он. – Я останусь с ними и постараюсь, чтобы они были в безопасности. Я буду рассказывать миру о том, что с ними происходит – пока мы все не удостоверимся, что их не убьют ради какого-нибудь эксперимента. Я остаюсь. Правительство лжет, я – нет.
Если бы он только знал тогда, как мир поймет его слова! Если бы знал, стал бы он их говорить?
– Мистер Пелтон. Вы готовы?
Джордж посмотрел на дверь шлюза и на охранника, стоящего рядом. За этими дверями находился разрушенный корабль. В течение нескольких дней военные построили вокруг него огромные полярный ангар, а еще через неделю – второе здание внутри первого, которое окружило корабль пришельцев подобно скорлупе. Именно туда направлялся Джордж.
Мертвые тела были убраны, мусор вывезен, а сам корабль подвергли сканированию на предмет радиации, отравляющих веществ, газов и всего прочего, что могло негативно сказаться на физиологии, о которой люди знали так мало. Ничего опасного обнаружено не было. Не зная, что может повредить инопланетянам, правительственные ученые решили оставить их в их собственном корабле.
– Мистер Пелтон! – напомнил о себе охранник.
– Да, – автоматически произнес Джордж. – Я готов, спасибо.
Спасибо… типичный парень со Среднего Запада. Охранник кивнул. Внутрь он входить не станет. Там, внутри, ждет другой страж, в защитном костюме. Такие костюмы носят все, кто входит в корабль. Все, за исключением Джорджа. Пришельцы общались с ним, а он общался с ними, так что друг для друга они опасности не представляют.
Джордж знал – решись он отправиться и повидать собственных детей, назад ему вернуться не позволят из-за патогенных факторов, которых он может принести с собой. Новые бактерии, загрязнение. А у правительства будет причина разлучить его с детьми-инопланетянами, сказав миру, что теперь он представляет для них потенциальную угрозу, а не защиту.
Если эта причина покажется неубедительной, они найдут другую. Если он оставит свой пост, все на этом закончится.