Глава 5
Анна
Спустя день молчания, Анна впервые пересеклась с Теодором в гостиной комнате. Услышав уже знакомый голос, девушка выбежала из своей комнаты и спустилась на первый этаж, в спешке наступая через одну ступеньку. Она думала, что это всего лишь иллюзия, и звук голоса лишь послышался. Но всё это было взаправду. У входной двери Анна застала высокого седовласого мужчину в строгом смокинге синего цвета. Заметив свою племянницу, он взбодрился, и на его лице появилась слегка заметная, но искренняя, улыбка. Девушка недолго рассматривала его.
Убедившись, что происходящее не сон, Анна бросилась в объятия дорого дяди, сплетая свои руки вокруг его шеи. Она прижалась к нему и прикрыла глаза. На секунду Анне показалось, что она дома. И чувство, которое она испытала в этот миг было непередаваемым, таким, как когда пробуешь блюдо своей бабушки спустя годы после её ухода на небеса.
Анна всей душой стремилась найти свой дом и мечтала о том, что скоро у неё получится это сделать. Она хотела быть счастливой, но не знала где спрятано желанное счастье.
— Анна, как же ты быстро выросла! Совсем недавно была крохой, а сейчас уже взрослая женщина, не менее прекрасная, чем Рафаэль. Царство ей небесное…
Закончив говорить Чарльз трижды перекрестился, смотря на небо сквозь потолок. Затем он опустил голову и одарил племянницу улыбкой. Он был рад встрече и тому, что она состоялась так вовремя. Мужчине не терпелось остаться с Анной наедине и обсудить интересующие его вопросы. И когда им наконец представилась возможность сделать это, они отправились в парк на пешую прогулку.
Сделав несколько кругов по саду, Чарльз остановил Анну у одного из фонтана в надежде, что шум воды сумеет скрыть их разговор от лишних ушей.
— Похороны Марка прошли тихо. Практически никого не было. Все его союзники теперь на стороне Теодора.
На Анну нахлынула печаль, и она поникла. Её глаза перестали светиться и потускнели. Кожа побледнела, и в теле появилась ломота. Ей было грустно вспоминать о погибшем брате и в особенности о том, что её не было рядом в последние минуты.
— Жаль, что меня не было. Я так и не попрощалась с ним.
Чарльз определенно почувствовал подавленность со стороны племянницы и решил сразу перейти в делу. Он не видел смысла медлить и бесцеремонно прервал слова Анны.
— Я думаю, он простит это тебе. Но, дорогая, ты должна помочь мне защитить его честь.
— О чём ты, дядя?
Анна бросила взгляд на Чарльза, словно сокол на маленькую мышь в огромном поле и вдруг опешила. Ведьма надеялась, что тот шутит.
— Против Теодора плетётся заговор. Я возглавил его, взяв на себя ответственность за предстоящие события.
Он явно тронулся умом.
— Ты собираешься отомстить за Марка. Я права?
— Да, Анна. И мне нужна твоя помощь. Но для начала я спрошу, готова ли ты пойти на всё, что потребуется, чтобы отомстить за смерть брата?
Нет. Но выбора у меня не остается.
— Я сделаю всё, что в моих силах, дядя.
Или хотя бы попытаюсь…
— Тогда не сопротивляйся союзу с Теодором. Напротив, сделай всё, чтобы убедить людей в преданности ему.
В светло-карих глазах Чарльза мелькнул гнев.
— Пусть он будет думать, что ты влюблена в него. И, когда станешь частью его семьи, ты поможешь убить Теодора Левина и вернёшь честь нашей семьи.
Анна посмотрела на стремительно падающую с высоты воду, завороженно, словно насекомое, увидевшее свет. Она знала, что должна согласиться во имя брата, во имя чести своей семьи. И после краткого молчания дала ответ.
— При всем уважении, дядя, этот план обречен на провал.
— Почему ты так считаешь?
— Теодор не достаточно глуп, чтобы верить мне. А речи о влюбленности и быть не может.
Мужчина сделал терпеливый вдох носом и сложил руки за спиной.
— Если нам не удастся убить мальчишку, ты станешь его тенью. А имя нашей семьи канет в бездну. Подумай об этом. Твой брат был достоин большего, чем погибнуть столь напрасно.
— Я не хочу быть тенью. Но и прощаться с жизнью не спешу.
— Не будь эгоисткой, Анна.
Девушка сглотнула слюну и тяжело втянула воздух.
— Я помогу.
Будучи довольным ответом Анны, Чарльз продолжил идти, и девушка последовала за ним. Она понимала, что это решение будет тяжелым и возможно неправильным, но долг был превыше любых предчувствий и пониманий.
Ночью, когда все уже отправились ко сну, Анна тайком пробралась в комнату Теодора, зная, что тот ещё не спит. И она была права. Теодор, как и в большинство других ночей, склеивал вазы. В привычку это занятие вошло в его жизнь уже давно. Он не объяснял причину такого занятия. Но Анна видела, что оно успокаивает мальчишку, заставляя его сосредоточиться на занятии. И каждая новая склеенная ваза означала, что он справился с новой проблемой. Неважно, в жизни она или в душе.