Их лица полностью раскрашены, поэтому их сложно различить отсюда. Пять черепов смотрят на меня, вокруг глаз темнота, на месте губ изображены зубы. Их волосы зачесаны назад и покрашены в черный цвет с разными цветными прядями, держатся эти спреи всего ночь. На них черные тренчи, черные свитера, из-под которых выглядывают черные рубашки, внизу черные брюки с массивными черными сапогами.
На какой-то момент я ощущаю себя беспомощной героиней в каком-то подростковом фильме про Хэллоуин.
Дерьмо.
Принуждаю свои инстинкты притупиться. Безусловно, Хавок опасны… но, может, не для меня? Хотя бы, сейчас. Хорошо, что девочки сидят и смотрят ХэллоуинТаун с няней. Эта картина испугала бы их до усрачки.
— Вы все нарядились, как Тейт Лэнгдон из «Американской истории ужасов»? — спрашиваю я, сглатывая слишком сильно, и спускаюсь на ступеньку ниже, становясь центром внимания Хавок. — Или зомби-бой? Создатели шоу основывались именно на нем, вы знали?
— Мы знаем, — подал голос Оскар, и мои глаза тут же встречаются с его. Впервые, он не надел очки. Возможно, контактные линзы? Но вот же черт, так удерживать его взгляд и внимание кажется уже нереальным, без линз, которые еще хоть как-то спасали меня, это пугает меня. Отличить Вика я смогла почти сразу, как и Каллума. Самый большой и самый маленький. Мне требуется минута на Аарона и Хаэля, да и только потому, что Хаэль скалится, музыка сменяется на «Candy Shop» 50 Cent и Оливию. Видимо, сегодня мы слушаем только музыку двухтысячных.
— Мы выбьем из них дерьмо, — говорит Хаэль, приставив биту к полу рядом со своим ботинком, затем идет ко мне. Он осматривает красную линию вдоль горла и на запястьях, а еще оставшуюся псевдо-кровь, которую я использовала. — Умно, — произносит он, щелкая по имени, выведенном на моей форме, оно гласит «Бриттани». — Не смогла устоять перед тем, чтобы отправиться в костюме мертвой чирлидерши?
Смотрю на него и прикусываю пакетик крови между зубами, и красная жидкость капает с моих губ, окрашивая униформу. Хаэль вскидывает бровь.
— Мы выбьем из них дерьмо, — соглашаюсь я, и его ухмылка становится в два раза шире, когда он тянется взять меня за руку. Я чувствую взгляд Вика, наблюдающий за нами, но он ничего не говорит, когда Аарон открывает дверь, и Каллум выходит в темноту, широко раскинув руки в стороны, и кричит:
— А вот и подарок для нового члена Хавок, — он поворачивается и указывает рукой на блестящий лимузин у себя за спиной. Мои глаза расширяются, когда Хаэль тащит меня ближе через лужайку.
— Вы достали лимузин? — спрашиваю я, борясь со странным ощущением дежавю. Я упоминала, что парни однажды вытащили меня из лимузина, где была еще Кали, сорвали мое платье и отдали его ей, а затем выкинули посреди пустыря в одном лишь нижнем белье? Да, это было довольно странно.
Пульс начинает сходить с ума, а пот стекает по шее.
— Мы угнали лимузин, — уточняет Хаэль, продолжая ухмыляться. — Я открою тебе дверь, хотя знаю, что тебе не нравятся проявления рыцарства и прочее дерьмо.
— Нахрен это, — бормочу я, вырываясь из его хватки, но Кэл все равно открывает мне дверь.
— Ваша карета подана, — говорит он, и я ощущаю волнение, исходящее от них обоих. Они хотят начать это дерьмо, хотят насилия. А я… не знаю, чего хочу. Мои руки скользят по костюму, и я пролезаю в самый конец, парни залезают следом, их одинаковые костюмы выглядят жутко. Хлопает дверь, и Хаэль наклоняется ко мне, чтобы ударить кулаком о стекло.
Лимузин трогается с места, и я вскидываю бровь.
— Кто вообще ведет эту штуку? — спрашиваю я, и Вик отвечает мне натянутой улыбкой.
— Друг, — говорит он, и я знаю, что это правда. Интересно. Тот ли это парень, который подстрелил Митча для нас?
Впиваюсь пальцами в кожаное сиденье, пытаясь контролировать эмоции, а Хаэль возится с телефоном, видимо, хочет подключиться к стереосистеме. Играет «The Violence» Asking Alexandria, и он постукивает пальцами по кожаным штанам. Мальчики серьезно подошли к вопросу макияжа, закрасили каждый участок видимой кожи, их шея и руки тоже выкрашены в черно-белые цвета скелета. Зашли так далеко, что даже их татуировки было невозможно различить.
— Доставайте выпивку, — командует Вик, и Оскар открывает один из ящичков напротив меня, вытащив бутылку с красным логотипом «Blavod» сбоку.
— Черная водка, — поясняет он, собирая рюмки из того же шкафчика, и наливает каждому по шоту. Рядом лежит большая упаковка сигарет, ее он тоже делит между нами. Провожу сигаретой под носом, ощутив аромат гвоздики.
— Черная водка и сигареты, вот теперь Хэллоуин действительно начался, — рычит Хаэль от удовольствия, пока Каллум тянется за несколькими шоколадными батончиками. Мы берем по квадратику и осушаем рюмки.
— За всех святых, — произносит Вик, когда мы чокаемся бокалами, и на его лице появляется выражение удовольствия от шоколада. Он смотрит на меня с ухмылкой на лице, его дьявольское выражение прячется за макияжем.
— За темное прошлое, светлое будущее и могущество Хавок.
— За Хавок, — говорю тост я, и что-то во мне разгорается.
Глава 35
То, что Стэйси Лэнгфорд — пчеломатка школы Прескотт, еще не значит, что она не такая замухрышка, как и мы. Сегодняшнюю вечеринку закатила она, так что проходит она в заброшенном доме на кладбище. Полное клише, но, видимо, земля никому не принадлежала, а предыдущий владелец умер от рака. Никто не захочет тут жить, поэтому тусуемся мы.
Мы где-то в часе езды от города, посреди леса, в кромешной тьме. Когда Каллум помогает мне выйти, все, что я вижу — это звезды на небе.
— Их так хорошо видно только здесь, — шепчет он мне на ухо. Я дрожу, но делаю вид, что это от холода, и дело вовсе не в его голосе. Кто знает, может мы оба знаем, что это ложь?
Лимузин выделяется среди остальных припаркованных машин, но это совершенно точно не самая лучшая машина здесь. Ламборгини, Феррари, Мазерати, а также Альтимы, Мустанги и Камри, и все эти автомобили стоят с древними ведрами, принадлежащими ученикам Прескотта. Я замечаю винтажную красавицу, отдаленно напоминающую Камаро Хаэля — здесь это считается нормальным, ремонтировать старые тачки.
— Да здесь все, — отмечаю я, изучая странный набор припаркованных машин. — Начиная с Оак-Велли и заканчивая школой Фуллер, а еще наш любимый Прескотт.
— Все здесь, — подтверждает Аарон, но его голос не звучит так радостно, как у Хаэля или Каллума, даже не так, как у Вика. Он не хочет устраивать разборки сегодня вечером. Уверена, что из всех парней, он единственный, кто действительно не заинтересован.
Мы заходим через главный вход, музыка разрывает холодную темную ночь. Несколько студентов отшиваются на улице, курят косяки или нюхают кокаин. Они с опаской наблюдают за нами, внимательно, словно стая койотов встретилась с волками. Все мы хищники, но они знают, что один неверный шаг, и мы разорвем их в клочья, забрызгав лесную чашу их горячей кровью.
Внутри этого старого дома творится полная разруха. Нескольких дверей нет, обои отклеиваются, а плитка на полу сколота. Стейси со своими миньонами поработали на славу, украсив помещение Хэллоуинскими декорациями, которые, вероятно, стащили из «Hobby Lobby» или любого другого дерьмового магазинчика. Здесь есть высокие вазы, в которых стоят черные розы, много темно-фиолетовых лент, и несколько роботов-упырей, которые стоят целое состояние. Да, большинство вещей здесь было явно украдено.
Пытаюсь привыкнуть к местной обстановке, меня ослепляют белые с зелёными неоновые светодиоды, кучи машин по углам распыляли искусственный туман.