Экипаж вез меня по улицам большого города, который постепенно оживал, после тяжелого утра. Люди спешили кто куда, но даже из кареты я улавливал обрывки их разговоров о произошедшем. Да, утро у Грелимарая не задалось. Сейчас там, где бушевали битвы, лекари занимались ранеными, а солдаты грузили тела павших на телеги. Хорошо, что я лишен счастья смотреть на это печальное зрелище. Где-то через полчаса мы остановились у четырехэтажного здания, окруженного резной металлической решеткой. Повсюду патрулировали стражники в полном боевом облачении. Меня сопровождал высокий слуга в смешной одежде. Мы поднялись по ступеням внутрь, и моему взору открылся шикарный зал, украшенный позолотой и драгоценным камнями. Посреди зала находилась широкая лестница наверх, по которой мы не преминули подняться. Пройдя через сводчатый, словно в Эрмитаже, коридор, мы оказались в средних размеров комнате, где был накрыт богатый стол. Наместник с великолепным именем Лухаврин Базикувк восседал не во главе, а сбоку, уступая место последнему н'шасту Энхора. Я человек скромный, но соответствовать своему положению, пусть и не совсем честно, обязан. Боже, как я хочу есть! Прошло не так много времени с моего завтрака на корабле, но голод внезапно напомнил о себе.
— Рад, что вы пришли на помощь, месэр Маггорайхен, — взял слова Наместник. — Угощайтесь.
— Благодарю, Лухаврин.
Я набросился на еду и мигом умял тарелку какого-то густого горячего супа с пряным ароматом. Второе блюдо пришлось есть руками, потому что ничего похожего на вилку на столе я не обнаружил. Когда я справился с мясом, по вкусу напоминающим кролика, и сваренными неизвестными овощами, Базикувк, как и храмовники поинтересовался моим мнением, о его действиях. Я также подтвердил, что он достойный Наместник Грелимарая, и его приказы принесли только пользу. До десерта я не успел дойти, в столовую ворвался гонец и доложил, что войско города не нашло хаоситов в деревне, а почти все жители либо умерщвлены, либо уведены в неизвестность. Лухаврин дрожащим голосом отправил гонца прочь и посмотрел на меня. Я предоставил ему самому решить вопрос с погибшим селением, на то он и правитель. Мне стоило труда заставить себя говорить спокойно, потому что… Потому что они вырезали деревню! Деревню, твою мать! Несколько десятков, а может и сотен мирных людей, убили ради отвлекающего маневра. Да пусть этот хаос хоть трижды изначален, нормальный человек никогда не встанет под его знамена. Хаоситы! Настоящие гитлеровцы, вот кто они на самом деле. О десерте, разумеется, я после не думал.
Обсудив еще кое-какие вопросы, Лухаврин уточнил, смогу ли я выступить перед горожанами на площади Гласа, где, как я догадался, всегда объявляли важные вести в Грелимарае. Я не стал отказывать, и вскоре карета везла нас с Наместником прямо туда. Толпа уже собралась колоссальная, видимо, Лухаврин заранее отправил людей, чтобы те зазвали народ. Знал, что Хранитель Порядка согласится. Стоя на помосте в окружении волнующегося человеческого моря, я едва не да стрекача. Все-таки, для меня это в новинку — говорить перед тысячью глаз, я не батюшка Владимир Ильич Ленин или император Наполеон Бонапарт. Но сжав волю в кулак, я выдавил из себя слова. Храмовник за моей спиной усилил голос так, что слышали его, вероятно, во всех окрестностях города. Я вещал, словно прирожденный оратор, призывал сплотиться, чтобы не позволить Хаосу погрузить Энхор во тьму. Мне внимали и одобрительно кричали.
— После погребения Мийэна, — начал Аархин, — не теряй время. Берите с Эвтеем капитов и сразу же к Фульмеру.
— А дальше, как я в одиночку обучу их? — поинтересовался я.
— Я полагаю, Эвтей согласится в память о наставнике заменить его. Совет Тибора не будет возражать, если ты заберешь Песочную Голову с собой.
— Чего? Какую голову?
— Прозвище Эвтея Щтарошима, — пояснил н'шаст уже более трезвым тоном. — Только никому не сообщайте куда направляетесь и с какой целью.