– Спасибо, я так и сделаю, – отвечаю. – Счастливого пути домой и обними за меня Поппи.
Чилл первым дает отбой, а я еще долго сижу с прижатым к уху телефоном, вслушиваясь в тишину на другом конце линии.
7. Любовь, или Время года
Джек выходит из-за веранды, засунув руки в карманы, шаркая босыми ногами, и останавливается на траве у края патио. Я едва слышу прощальные слова Поппи в трубке. Мой взгляд прикован к красному порезу на шее Джека. Вынимаю из ушей наушники и кладу их поверх телефона. Джек медленно приближается, прикусывая зубами нижнюю губу и нахмурив темные брови. Слабый запах крови летит ко мне впереди него, и он поднимает голову, почувствовав мой прикованный к ране взгляд.
– Я в порядке, – заверяет он, отвечая на вопрос, который, должно быть, отразился на моем лице. Я вытаскиваю ноги из бассейна, и Джек усаживается рядом со мной, прежде чем я успеваю встать, близко, но не касаясь. – Как Поппи?
Осторожно, чтобы не было брызг, опускаю ноги обратно в воду. Боюсь нарушить установившееся в наших отношениях хрупкое поверхностное равновесие.
– Нормально.
– Ты, наверное, уже слышала о запрете на перемещения? – Джек слегка поворачивает голову, ловя мой легкий кивок. – Просто… хочу, чтобы ты знала: сегодня утром я поговорил с Лайоном о нашей поездке в Амстердам. А он, в свою очередь, должен был поговорить с Геей на неделе и сообщить мне, но… – Он трет глаза и испускает негромкое ругательство. – Как бы то ни было, он уверяет, что сожалеет.
– Сильно в этом сомневаюсь. – Горькие слова слетают с губ прежде, чем я успеваю прикусить язык.
Отношения Джека с профессором сложные и проблематичные, но всякий раз, как я пытаюсь убедить Джека отступить на шаг и оценить самого Лайона и его действия критически, а не альтруистически, он принимается его защищать. Сама же я не уверена, что преданность Лайона Джеку так уж безвозмездна.
– Знаю, что он тебе не нравится. Я все понимаю. Но он вовсе не пытается усложнить нам жизнь, Флёр. Я не могу просто взять и закрыть глаза на все, что он для нас сделал.
– Ты имеешь в виду все, что он сделал, чтобы загладить свою вину. – Легкий ветерок треплет мне волосы, бросает пряди в лицо. Над головой начинают собираться тучи, отбрасывая на сад тени. – Знаю, ты хочешь видеть в нем только лучшее. Но вот сама я познакомилась с Даниэлем Лайоном, когда он прибыл с опозданием на битву, в которой заставил нас сражаться за него. Ему только и оставалось, что принять титул, который мы ему обеспечили. Он даже не взглянул на тебя, когда ты истек кровью и умер, так что, уж извини, я ему не доверяю. – Лицо Джека расплывается от подступивших к глазам горячих слез, и я изо всех сил стараюсь сдержать их. – Если хочешь знать, я считаю, что смерть Вуди, твоя смерть, смерть Поппи… Габриэля, Юкио, Ноэль и всех остальных… – Я закрываю глаза, содрогаясь от воспоминаний. – Все эти смерти на совести Лайона. И то, что Гея вернула нам вас двоих, не означает, что я его когда-нибудь прощу. Лайон манипулировал нами, Джек. Никогда не забывай об этом. Мне трудно уразуметь, почему ты хочешь вернуться к нему.
– Потому что, будучи таким, какой я сейчас, я не могу обеспечить твою безопасность. – Джек с отвращением указывает на себя рукой, как будто каждая идеально вылепленная часть его тела, каждый изгиб и каждая черточка, словно специально созданные для меня одной, кажутся ему недостаточно волшебными.
– Почему ты думаешь, что Обсерватория сможет обеспечить нам безопасность?
– У Лайона мой дымный туман. Он заверил, что поможет, если я захочу забрать его обратно.
– Ты же знаешь, как я к этому отношусь, и слышал, что сказала Гея. Эта сущность больше не часть тебя. Она отравлена, Джек.
– Они не могут знать этого наверняка.
– Они, может, и нет, зато нам обоим это известно.
Мы оба понимаем, когда это случилось. Во время засады в хижине дедушки Джека нас окружила группа Времен Года. Хулио и Эмбер получили смертельные раны, и моя сила быстро угасала. Мы трое истекали кровью и умирали, и в последней отчаянной попытке спасти нас Джек забрал магию у умирающей Зимы по имени Неве Ондинг, зная, что ее не спасти. Даже если бы у нее был шанс исцелиться, не уверена, что она заслужила эту милость после того, что пыталась сделать с нами.
Магия, которую Джек взял у Неве, дала нам силы пережить ту ночь. Только проснувшись, мы осознали, как произошедшее повлияет на Джека в дальнейшем. Чувство вины разъяренным призраком терзало его совесть. Он до сих пор иногда задается вопросом – как, впрочем, и все мы, – не прилепилась ли к нему в тот день частичка души Неве Ондинг? Не продолжает ли она и по сей день существовать в его дымном тумане?