Юлия. Супермаркет — очень хорошо! Свежо, смело и намек на глобализацию.
Эмми. Глобализацию? Я не понимаю, сколько можно, каждый раз об одном и том же? Ты никогда не задумывалась, что этой своей болтовней о глобализации ты просто пытаешься заглушить свою совесть? Ведь несмотря ни на что ты пользуешься всеми благами этого ненавистного тобой западного общества.
Юлия. Как ты можешь так говорить?
Эмми. Прости, но это правда. Посмотри на наших родителей. Они тоже всегда кричали «Viva… Viva…»
Юлия. Ты же даже имени этого чилийского президента не помнишь…
Эмми. Помню… Сальвадор Алленде.
Юлия (исправляет.) АЛЬЕНДЕ.
Эмми. Какая разница? Посмотри, и чем они теперь занимаются?… Отец перепродает какие-то акции… Пойми, с нами произойдет то же самое! Уже произошло!
Юлия. Как ты можешь быть такой циничной? Они были тогда совершенно искренние в своих чувствах и стремлениях!
Эмми. Конечно… Ты снова все сводишь к чувствам. Не могу не восхититься: они так переживали, так переживали!
Юлия. Да… Зато ты у нас все сводишь к материальному. Говоришь смело, со знанием дела, вот только пишешь всякую дрянь про ресницы в женские журналы. Где же она, твоя смелость?
Эмми (обиженно.) Твоя смелость, как я понимаю в том, что ты закрутила роман со своим подопечным? В этом твой национальный героизм? Секс с психом! Подумать только, какая отвага! А теперь ты боишься зайти к нему домой, опасаясь, что к тебе пристанет запах детской мочи! Спасите, повсюду семейные ценности, как бы не наступить
Юлия. Конечно, лучше вцепиться в волосы и раздолбать лицо врага о барную стойку.
Тишина.
София. …. Иногда я думаю, что хотела бы работать в маленьком магазинчике и продавать всякие мелочи от хлопушек до помидоров, и чтобы каждый покупатель сразу чувствовал, что здесь ему рады. Я бы работала в хлебном отделе. И пусть не все товары в магазине были бы самыми лучшими, дешевыми или свежими, но зато я знала бы всех своих покупателей по именам. В подсобке стоял бы уютный столик, за котором можно было бы выпить чашечку кофе, глядя, как за окном меняются времена года. И мои дети со временем тоже пришли бы работать в этот магазин, так же как я когда-то пришла в школу, где работала моя мама. И ни у кого никогда не возникло бы сомнения, что самое главное для нас — это человек, а не то, что и как ему продают.
Юлия. Просто отлично! Супер! Вот так и скажешь!
Эмми. Нет, правда! Очень хорошо… Такой частный и очень метафоричный подход.
Юлия. И помни, мы будем рядом!
Эмми. Я точно приду. Не трусь… Главное, держи себя в руках и не пищи, когда выйдешь на сцену.
София. Постараюсь. Конечно, не буду… А что, разве я сейчас пищала?
Эмми. Нет. Нисколько.
Сцена тринадцатая: Эмми пишет статью об антидепрессантах
Эмми (зрителям.) Ссора с Юлией не давала мне покоя. Я поняла, что, в общем-то, она была права, во всяком случае, в некоторых деталях. Я решила написать статью о влиянии алкоголя и антидерпрессантов на поведение человека и связалась с одним авторитетным изданием, главным редактором в котором была моя бывшая однокурсница. Она дала мне зеленый свет, и я отправилась в университет на поиски материала.
Выходит исследователь мозга.
Исследователь мозга. Добро пожаловать на лекцию по истории исследований маниакально-депрессивного синдрома. Сегодня мы с вами повторим опыт, который впервые был поставлен в пятидесятых годах прошлого века. Итак, перед вами стул, к которому подведен электрический провод с небольшим напряжением. Вскоре в комнату за стеклом войдет наш подопытный. Он не будет нас видеть. Итак, прошу в комнату спокойного и уравновешенного человека. Пригласите, пожалуйста…
Уравновешенный человек входит в комнату и садится на стул.
Исследователь мозга. А теперь пускаем ток… Так… Немного увеличим заряд…
Уравновешенный человек вскакивает со стула, пинает его и уходит из комнаты.
Исследователь мозга. Итак, это была реакция уравновешенного человека, он чувствует раздражение, ищет его причину, и обнаружив ее, покидает помещение… А теперь позовем в комнату человека, страдающего депрессией. Пригласите… Прошу вас, проходите, проходите, садитесь…