— Она мне, действительно, очень нравится. — Лицо Рио серьёзное, но его глаза подводят его — это весело пляшущие сапфиры. — Она выполнена со вкусом, но недооценена. Как бюст в натуральную величину, который мама поставила в нашей прихожей.
Я фыркаю, едва сдерживаясь от того, чтобы не выплеснуть то, что во рту. Мы сидим на траве в заливе, вокруг нас деревья, напротив одной из самых странных статуй, что я когда-либо видела.
Это моряк, откинувший назад женщину в страстном поцелуе, она огромная. Поглощающая, я бы сказала.
— Я, наверное, достаю до верха её туфли. Издалека статуя смотрится нормально. Пока не подходишь ближе, как сразу — бам! Огромные гиганты, целующиеся на траве. Вообще, я думаю, так можно называть эту скульптуру.
— Если ещё не назвали, то стоит так назвать, — Рио довольно откидывается назад, когда мы наблюдаем, как туристы фотографируются на фоне этих бегемотов.
— И почему такая поза? У неё спина, наверное, отваливается уже после стольких лет, пока она так выгнута.
— Эта поза взята с по-настоящему знаменитой фотографии.
— Ха. Наверное, она лучше на фотографии смотрится.
— Да. Как твой сэндвич?
— А, ну, знаешь, так себе.
— Честно?
Я пожимаю плечами.
— Ела и получше.
— Это поэтому ты так быстро проглотила его.
Я слизываю остатки огуречного соуса с обёртки.
— Не люблю, когда еда пропадает.
— Ммм… хмм. — Он смотрит на меня с подозрением, и я пытаюсь избегать признаваться в том, насколько прекрасный тот сэндвич. Он не шутит — это лучшая греческая еда в моей жизни, что не о многом говорит. Вообще, мама никогда не даст согласие на её приготовление, но всё же.
— Ладно, хорошо, — говорю я. — Мне он так понравился, что, даже откажусь от прошлых друзей, от свиданий, чтобы завести таких вот маленький сэндвичных малышей. В любом случае, не стоит верить в то, что эта еда — заслуга греков.
— Нет?
— Неа. Перчёное мясо? Клёвый огуречный соус? Точно украдено. Вы — греки, и ваша культура — воры.
— Разве, если брать что-то и улучшать, считается воровством?
— Давай добавлять заблуждения о превосходстве к списку того, что не так с тобой.
— Со мной или всеми греками?
— С тобой. Я стараюсь не настраивать тебя против своих же.
— Довольно справедливо. Ты ведь знаешь, что твоё имя греческое?
Я резко выдыхаю.
— Оно не греческое.
— Греческое. Посмотри в интернете. Айседора означает дар луны.
— Нет, оно означает дар Исиды, которая также Богиня луны. И поэтому греки пошли дальше и украли поклонение египетским Богам, так что технически имя египетское, а не греческое.
А также оно доказательство того, в каком отчаянии потом находилась моя мать, когда обнаружила, что есть версии её имени и Осириса после того, как они наделали такое жуткое количество детей. Спустя двести лет она бы не тронула ничего, что, даже мельком напоминало бы греческое по происхождению.
Так, постойте. Рио специально искал значение моего имени. Он не мог просто знать его. Это то, что друг станет делать. Правильно? Правильно.
Откуда-то доносится странный приглушённый звук, напоминающий жужжание, и я не думаю о нём, пока Рио не поддевает меня локтём.
— Это не твой телефон?
— А, да, — хмурюсь я, доставая его. Я всё ещё не привыкла принимать звонки. Когда я вижу имя звонящего, мой желудок сжимается. Кстати, о Богине луны.
— Грёбаный потоп, — бурчу я, нажимая на «ответить». — Что?
— Привет, сердечко.
— Мама? Связь плохая. Говори громче. — Я едва слышу её. Её голос звучит очень слабо.
— Прости, дорогая. Я сейчас так устаю. Ты не писала мне.
Я закатываю глаза, радуясь, что она не может видеть меня через телефон. Мне запрещается закатывать глаза дома. Поэтому я ещё раз так делаю в качестве бонуса.
— Я не писала, потому что не о чем писать.
На несколько секунд в телефоне наступает гробовая тишина. Ну да, она звонит мне и, даже не хочет говорить. Мне следует говорить ей, что я гуляю в парке с греком, ем греческую еду. Она сразу разговорится.
— Мама? Ты ещё здесь?
— Да.
Что-то и в самом деле не так с её голосом.
— У тебя всё хорошо?
— Не знаю. В этот раз мне тяжело. Не так, как раньше. Я хочу, чтобы ты вернулась домой и помогала мне. Но сны не прекращаются и я не стану звать тебя обратно, здесь опасно.
Я хочу злиться на неё за то, что она хочет, чтобы я чувствовала себя виноватой, но я, и правда, никогда не слышала её такой.
— А что Осирис? Пусть он помогает тебе. И тебе стоит позвать сестру. — Нефтида выручила меня, и, наверное, она знает большинство заклинаний и амулетов, которые делает мама.