Что за ерунда!
Глава 15
Осирис убит. Гора отравил скорпион. Амона-Ра до смерти закусала змея. Боги могли умереть. Боги умерли. Но Исида — Повелительница Магии, всегда была рядом, чтобы это исправить. Без Исиды даже бог мог умереть на веки вечные.
— Нет, — шепчу я, отступая на шаг от Рио.
— Я хотел тебе сказать! И сейчас, точнее здесь… я хочу прочитать тебе кое-что. — Он вынимает тонкую пачку сложенных листов из кармана. Его лицо разрумянивается от волнения. Он говорит всё — вообще всё, на древнем египетском языке. На этом же языке мама пела мне перед сном. Никто не умеет говорить на этом языке.
Грёбаный потоп! Моя семья не единственная, в которой есть боги. Мой мир переворачивается на теперь ещё и сместившейся оси. Это меняет всё, в чём я была уверена. И он может говорить на всех языках…
О, нет. О, нет, нет, нет! Рио — тоже бог. Он — бог. Но это невозможно. Не может быть других.
Мама сказала бы мне. Она всегда говорила, что другие мифологии, другие истории… она говорила, что они были дешёвыми подделками. Может, она знала, что где-то там есть другие боги?
Нет, не где-то там, а прямо здесь. И он знает, кто я такая.
— И давно? — шепчу я.
Он поднимает глаза от своих бумаг.
— Что?
— Давно ты знаешь? Ты специально искал меня? — Я так ясно вспоминаю, что он говорил мне после того, как я постриглась — что он узнал меня. Он искал меня.
Когда он видит моё выражение лица, то с его лица, наконец, сходит улыбка.
— Нет, я…
Я горько смеюсь.
— Боги. Что ж вы сами не разберётесь между собой! Когда оставите меня в покое?! Вы подставили меня. — Затем я вспоминаю то немногое, что знаю из греческой мифологии про Ориона.
Его второе имя — Охотник.
Внутри меня всё падает, и я пячусь назад, подальше от него. Каждую ночь я кричала во сне.
А что, если угроза исходит не из Египта? Что, если она всегда была здесь? Всё это время он прокладывал себе дорогу в моё доверие, все эти дни он пытался разузнать побольше о моих родителях.
Я ведь уже была готова на многое ради него.
Нет. Я выпрямляюсь, моя спина становится напряжённой, как стальной стержень.
— Мне всё равно, кто ты или как давно ты живёшь, или насколько бессмертным себя считаешь.
Я убью тебя прежде, чем ты причинишь боль моим родителям.
Его красивое лицо белеет от шока.
— Пожалуйста, позволь всё объяснить, Айседора!
— И не смей произносить моё имя!
— Я не Орион! То есть — не тот самый Орион! — Он проводит пальцами по волосам. Его голос сдавливается от отчаяния. — Его уже давно нет. Мои родители… это они назвали меня… мой отец знал его и… Послушай, ты просто нравишься мне! Мне семнадцать лет! Я не бог. Но мои родители — да.
Та невероятно красивая женщина, которая специализировалась на любви. Тот прихрамывающий мужчина, работающий с металлом. Не удивительно, что они казались мне знакомыми. Ведь они напоминали мне мою собственную семью. Афродита и Гефест.
— Да! И я не хотел лгать тебе. Я так долго ждал, чтобы, наконец, встретиться с тобой, и я не знал, как сказать это! Как я мог сказать девушке из своих снов, что являюсь сыном древнегреческих богов?
— Ты же знал, кто я.
Он виновато пожимает плечами.
— Не сразу, но я это вычислил. Когда ты ругалась на меня на хорватском.
— Как я узнаю? Как я пойму, что хоть что-то из того, что ты говоришь — правда? Амон-Ра, моя мать права. Не стоит доверять грекам. — Я отступаю от него, увеличивая пространство между нами.
— Пожалуйста, подожди. Я всё объясню! Я искал тебя. Но не для того, о чём ты думаешь. Я… уф, не так я хотел тебе это рассказать. Когда мы говорили про сны — я говорил серьёзно. Мне снилась ты. Каждую ночь. Несколько лет. Я всегда знал, что ты предназначена для меня, и каждую ночь я видел тебя. Такую каменную, самую сильную и самую прекрасную девушку, которую я видел за всю жизнь. И я разговаривал с тобой стихами, и вдыхал жизнь в твой камень, пока он не согрелся и не раскрасился, и ты была там, и… — Он закрывает лицо руками. — Я всё испортил. В тот день, когда я увидел тебя с короткими волосами, то понял кто ты. Это был самый лучший день моей жизни, потому что я наконец-то нашёл тебя. И сейчас… Всё должно было быть не так. Я никогда не причиню тебе боль. Я люблю тебя.
Моё каменное сердце рассыпается на крошки, пыль от которых заполняет лёгкие, перекрывает кислород, и я не могу дышать. Он лгал мне всё время и теперь это?