— Спасибо, ребята. Если бы вы не пришли… спасибо вам.
Тайлер держит меня за запястье.
— Айседора, ты это уже говорила. Четыре раза. Нам нужно ехать в больницу.
— Нет! Мне нужно домой и позвонить родителям. Как вы узнали, что мне нужна помощь?
Она говорит со мной как доктор с пациентом, тот же тон она применяла в зале детских открытий.
— Как я уже три раза объясняла тебе, девушка, у которой нет сотрясения: как только я поняла, что тот же парень спрашивал насчёт тебя днём раньше, то почуяла неладное. Я так рада, что моя мама всегда заставляет меня носить с собой газовый баллончик. И что я увидела Рио.
Рио, которому немногим ранее я угрожала расправой, и который, тем не менее, без раздумий помогает мне, когда это так нужно. Рио, который не тот, кто есть. Рио, чьё предательство почему-то жалит меня глубже, чем предательство Анубиса. И я никак не могу понять, почему мне так больно от этого. Ведь не должно. Но он как мои родители — строит основание, а потом переворачивает его, меняя правила.
Уу-у-х, я ненавижу его. Ненавижу его грузовик. Ненавижу горы Сан-Диего и то, как они вызывают у меня желание наклониться и стошнить на родные колени Тайлер. Мне нужно домой.
Сейчас же. Я должна предупредить маму.
Звонит телефон Тайлер, и она отвечает на одном дыхании, выдавая Скотту свою версию случившегося. Когда она кладёт трубку, то говорит Рио, что Скотт заберёт её от моего дома.
— А я останусь там, — отвечает Рио.
— Прошу прощения? — Я держу себя за голову, словно так я могу удержать боль при сильной тряске.
— Я не оставлю тебя одну.
— Во-первых, тебя в мой дом никто не приглашал. Во-вторых, у меня есть брат с его женой.
— А ещё у тебя есть сотрясение. — Тайлер оттягивает мою руку, чтобы снова пытаться рассмотреть мои глаза. Она продолжает бормотать что-то про зрачки. — А откуда вообще у тебя такой потрясный браслет? Из настоящего золота?
— Не хочу говорить об этом, — мямлю я. Я хочу сорвать его с себя, но не могу сообразить, как его расстегнуть. Очередной подлый и коварный поступок Рио.
Мне больно, болит всё, и особенно больно от его лжи. То, что он всегда понимал меня даже больше, чем я думала. Он мог, но он не сказал мне, что понимал. Не думаю, что он есть зло. Не сейчас, когда нарисовался Анубис, но всё же.
Рио — сын богов. Это всё меняет.
— Нет, серьёзно, это настоящее золото или нет? Может, из-за него твой чокнутый сводный брат приставал к тебе! Такой браслет можно продать за немалые деньги.
— Ага, может быть. — В действительности, золото в нашем доме было не в ходу. Хотя, имя бога солнца…
Рио останавливается напротив дома Сириуса. Машина Скотта уже припаркована там, и Тайлер выпрыгивает из пикапа, бежит к нему и бросается на шею. Моё каменное сердце сиротливо бьётся в груди, пока я смотрю на них, а моё предательское тело тоскует по человеческим объятиям.
Тогда я вылезаю из пикапа, хромая и шатаясь, иду к тёмному дому. Наверное, так себя чувствуешь, когда перепьёшь, думала я, в то время как земля плывёт и прыгает под ногами.
— Такое ощущение, что никого нет дома.
Я пугаюсь, такая потерянная в своей боли и уверенности позвонить маме, что не замечаю, как Рио идёт вслед за мной.
— Они, наверное, спят.
— Я подожду, пока не буду знать наверняка, что они дома, и что ты расскажешь Сириусу, что произошло. Полагаю, это был Анубис. Что ему нужно на самом деле?
— Это касается только моей семьи. — Мои зубы так сильно скрежещут, что я могу ощущать свой пульс, как врезающуюся в лоб боль. — Езжай домой.
— Уверена, что в порядке? — выкрикивает с дороги Тайлер. Я отмахиваюсь. — Утром первым делом позвони мне. Я только что прогуглила про сотрясения. Не принимай «Ибупрофен», прими «Тиленол».
Скотт открывает ей дверь.
— И когда в следующий раз соберётесь драться, делайте это, когда я поблизости. Я хорошо дерусь.
Я слишком устала, чтобы что-то отвечать. Я открываю дверь, в доме темно. Сириус — сова. В это время он не спит. Может, что-то случилось и здесь. В панике от того, что Анубис мог добраться до них, я глубоко вдыхаю.
Чувствуется запах «Тайда». Я облегчённо опираюсь на дверной косяк. Анубиса здесь не было.
Рио проходит вперёд, словно собирается войти вместе со мной.
— Пожалуйста, — говорю я. Мне больно говорить. — Спасибо за вечер. Правда. Ты спас мне жизнь. Но я не могу… не могу сейчас ничего обсуждать. Я в растерянности и не знаю, как всё изменилось. Но всё точно изменилось. И пока я не узнаю, какие изменения произошли, я просто… хочу, чтобы ты оставался где-нибудь, но не здесь.