— Это… песец… — тяжело дыша, проронил Гаврилов, когда бойцы добрались до плаца. — Мы чего, через джунгли тоже такими навьюченными попремся? Руки ж будут трястись, хрен в кого попадешь.
— Сколько тебя наблюдаю, Гаврюха, столько удивляюсь, — сказал санинструктор Жигунов. — Ты каким местом слушал? Папа по-русски сказал «высадиться». Значит, прав ты был насчет «ту-ту», борта за нами прямо сюда прилетят.
— Воины, не спать, замерзнете! — послышалось с тыла. — Живее! Все в строй! Тяжелые баулы, понимаю, а кому легко? В темпе, в темпе! Становись!
Это замполит Кулемин подбадривал народ. Сам он, кстати сказать, ничего тяжелого на горбу не тащил. Рюкзак у него был, можно сказать, детский, так что найти ответ на вопрос «Кому легко?» было нетрудно.
— Лунев молодец, — замполит встал посреди плаца и окинул взглядом занявшую свои места пятерку. Матросы нехотя поднялись с жестяных «табуреток» и сделали вид, что выстраиваются в одну шеренгу. — Только зря ты здесь окопался. У тебя особое задание будет. Евгений Сергеевич тебя не нашел?
— Нет пока, — Андрей снова повертел головой.
— Зашибись, Студент, снова оруженосцем будешь, — на плацу появился ухмыляющийся Прохор. — Не забудь сапоги майору начистить.
— Вдруг откуда ни возьмись… — проронил Жигунов.
— Выполз дядя Зашибись… — продолжил Купер.
— И такая дребедень… — подхватил Лунев.
— Появлялась каждый день, — закончил Коля Сивый.
— Вы чего, караси, опухли? — неубедительно возмутился Прохоров.
В присутствии замполита качать свои дембельские права сержант не решался, поэтому конфликт угас на стадии искры.
На плацу наконец начал выстраиваться личный состав, а из зарослей, в которых стояли офицерские палатки, появился Фролов. Экипирован майор был более серьезно, чем замполит, к тому же кроме автомата он тащил еще и СВД с нестандартным ремнем, на который были нанизаны несколько подсумков с магазинами для винтовки.
Увидев майора, матросы быстро, как по команде, выровняли шеренгу. Майор окинул взглядом стоящих рядом с Андреем бойцов и что-то негромко сказал замполиту. Кулемин кивнул.
— Все пятеро и ты, сержант, — майор кивком указал на Прохорова, — канистры оставить, остальное подхватили и за мной шагом марш.
Бойцы двинулись за майором, автоматически перестроившись на ходу в колонну по двое. Первыми в колонне оказались Лунев и Прохоров.
Сержант едва сдерживал довольную улыбку. Неизвестно, какое особое задание приготовил Фролов для выбранных бойцов, возможно, радоваться будет нечему — вот возьмет и засунет их в самое пекло, но сам факт того, что майор наконец привлек сержанта к своим спецназовским делам, Прохору явно льстил. Он даже приосанился и походя бросал взгляды по сторонам, наблюдая, как реагируют другие матросы. Честно говоря, особой зависти во взглядах оставшихся в строю бойцов не наблюдалось. Некоторые и вовсе смотрели с явным сочувствием. Видимо, мысль о самом пекле пришла в голову не только Прохорову.
Частично подтвердилась эта версия, когда группа майора Фролова миновала северный КПП и потопала по тропинке в сторону большой проплешины — когда-то это поле было рисовым. Как морпехам и обещал командир, посреди поля уже стояли, лениво рассекая лопастями воздух, четыре «вертушки», а на посадку заходили еще две. Майор на миг обернулся и указал бойцам на крайний слева борт. Когда группа приблизилась, выяснилось, что лететь группе Фролова предлагалось на американском «Ирокезе» тысяча девятьсот лохматого года выпуска.
— На таком крокодиле до врага не долетишь, местные дружбаны собьют, — проворчал Прохоров, окинув «вертушку» скептическим взглядом. — Или сам развалится от старости.
— Не дрейфь, сержант, — Фролов похлопал Прохора по плечу. — Машина еще сто лет прослужит, не скрипнет. Хорошая техника. Всем подняться на борт!
— Помельче не мог выбрать, да? — с заметным кавказским акцентом крикнул пилот, оборачиваясь к Фролову. — Зачем самых упитанных пригнал? Да еще с мешками! У меня «вертушка», а не «шестьдесят шестой», да! Как я с таким перегрузом полечу?!
— То ли ты не орел, Коба? — Фролов отмахнулся и показал большим пальцем вверх. — Взлетай! Погнали!
— Евгений Сергеевич, а на месте как будем действовать?! — Когда морпехи заняли места в «вертушке», нервная любознательность Прохора вступила в фазу обострения.
— На точке высадки рассредоточимся, — майор растопырил пальцы. — А потом справа-слева по одному короткими перебежками в заросли. Точку сбора я обозначу. А дальше — делай, как я! Еще вопросы?! Задавайте, пока время есть!