Однокурсники окрестили нас «неразлучниками» и взирали на нас как на семейную пару, которой вот-вот предстоит отпраздновать серебряную свадьбу. Что и говорить, вместе было прожито немало: первый семестр, сессия, каникулы! Не успеешь оглянуться, как подойдет к концу и второй семестр! Поэтому я приняла решение: пора. Приглашу его в гости, чтобы предъявить его маме с папой (тут проблем не предвиделось) и, куда деваться, сестре. Вот этого знакомства я побаивалась. Не столько ее осуждения – а сестрица, конечно, осудит Влада просто за то, что привела его я, истинное воплощение легкомыслия и непостоянства, – сколько сурового взгляда исподлобья, которым она его наградит. И которым даст понять, чего, по ее мнению, стоит Влад на этой грешной земле. А перспектива получить столь суровое существо в золовки или невестки (или как там называется сестра жены) Влада настолько огорошит, что он станет обходить меня за версту.
Что ж, сказала я себе отважно, как бы то ни было, невозможно вечно скрывать от родных своего главного кандидата. Коли моя положительная сестрица и вправду его отпугнет – значит, такова судьба!
Глава 3
Задачка с двумя неизвестными
Однако судьба распорядилась иначе.
Холодным мартовским утром я на всех парах спешила в институт с намерением сегодня же пригласить Влада к нам домой. Жестокий ветер бесновался на перекрестках, рвал и метал, и я замоталась шарфом по самые уши, прямо как в детстве, когда мы с сестрой выходили гулять в любую непогоду. И все равно задубела от холода, нос покраснел, как у Деда Мороза, пальцы перестали гнуться. Бешено растирая руки, я отогревалась у батареи в уголке аудитории и ждала, пока придет Влад. Но вместо него пришла эсэмэска, в которой Влад сообщал, что заболел. И чем бы вы думали? Ветрянкой, которой обычно болеют в детсадовском возрасте! Где он умудрился эту ветрянку подцепить – загадка. Можно подумать, ее принесло ветром из далекого детства.
Короче, Влад на две недели выпал из жизни; а я в тот день, когда собиралась предъявить его домашним, вернулась домой одна и к тому же двумя часами раньше обычного. Хотя запросто могла бы прошвырнуться по городу с одним из резервных кавалеров, а то и намекнуть кому-нибудь из них, что я не прочь сгонять в кино. Желающие мигом отыскались бы, стоило мне бровью повести! Но, одернула я себя, не к лицу той, что намылилась знакомить с семьей главного кандидата, проводить время с второстепенными. От нее требуется соболезновать несчастному больному и предаваться аскетизму. И пока шла к метро, мурлыкала себе под нос песенку группы «Кино» – «Когда твоя девушка больна»:
Правда, подолгу молчать я не умею. Уединившись в своей комнате, я тут же позвонила Владу, который вовсе не чувствовал себя несчастным, и немножко с ним поболтала. Потом потрепалась с другим однокурсником, потом еще с одним, а может, с двумя, точно не помню… В общем, энную по счету приятную беседу пришлось прервать на полуслове, так как батарейка в телефоне подчистую разрядилась. Вдобавок раздался нетерпеливый стук в дверь.
Это оказалась сестра. Ноздри ее раздувались, глаза сверкали. Если б я была художником – немедля ринулась бы писать с нее картину под названием «Праведный гнев».
– Сколько можно ворковать! – выпалила сестра. – «Бу-бу-бу, ля-ля-ля, ха-ха-ха» – часами! Совершенно невозможно заниматься!
Можно подумать, сама она не просиживает с Игорем в своей комнате целыми вечерами под прикрытием курсовых работ. Воркуют – не наворкуются. Иезуитка! Так, кажется, величают тех, кто оперирует двойными стандартами? Прикидываются святыми, а сами грешат тем же, в чем обвиняют ближних, притом в куда большей степени!
– Кто бы говорил, – возмутилась я. – А по сколько часов ТЫ болтаешь со своим воздыхателем?
– Каким еще воздыхателем, – фыркнула сестра. – Никакой он не воздыхатель. Он мне до лампочки.
– Да ну?.. И с какой же радости ты его по три раза в неделю домой приглашаешь? – поинтересовалась я язвительно.