Салли села в мягкое кресло, и мы подсоединили к её голове передающее устройство, которое должно было во время реконсолидации памяти поменять старые воспоминания и внедрить вместо существующей новую картинку. После этого Салли уходила в глубокий сон и должна была проснуться с обновившимися воспоминаниями.
Утром Говард пришел в палату Салли и спросил её, как у неё дела и что снилось ей ночью. Она ответила:
– Ты боишься собак?
–Ты же знаешь, что не боюсь, а почему ты спрашивешь?
И Салли стала рассказывать:
– Знаешь, мне приснился ночью сон, такое случилось очень давно, когда мне было пятнадцать лет. Был хороший день, мне удалось получить высшую оценку по самому сложному предмету, а вечером я пошла в бассейн и, возвращаюсь к стоянке автолётов, решила пойти через туннель, чтобы погулять в парке с большими соснами.
Когда солнечный свет погас, и впереди зажглись фонари туннеля, я услышала звуки голосов. Шли двое парней, они громко смеялись, а потом я услышала грохот разбитого об стену стекла. Потом я их увидела. Один из них был развязным, смазливым, в дорогом, но не чистом термокомбинезоне, от него разило чем-то химическим, я назвала его про себя Грязным, и другой, с невыразительной серой внешностью, по всей видимости, шестерка Грязного. Я опустила голову, они увидели меня и поскакали ко мне, гикая и смеясь как кони. Кроме нас троих в переходе никого не было.
–Как тебя зовут?
–Салли,
ответила она, дрожа, и губы её неприятно искривились, оттого, что ей не удалось скрыть ужас.
Парень заржал:
– Салли? А я думал "Мышка", Мышка Салли, ты будешь Мышка Салли! И сейчас мы с тобой поиграем в кошки-мышки! Вы же здесь в основном мышки, а мы коты, или, лучше, тигры. Меня зовут Махайрод, а это мой друг Смилодон, – и он ощерился.
И он схватил мою руку грязной и жесткой ладонью и в этот момент из конца туннеля, откуда я пришла, послышался громкий басовитый лай. Грязный и Шестёрка в ужасе обернулись назад, на них летела огромная лохматая черная собака с оскаленной пастью. Она вцепилась в ляжку Грязного и он взвыл от боли. Шестерка в ужасе попятился в противоположную сторону, а я побежала в сторону выхода, откуда прибежала собака. Я бежала до автолёта и мое средце стучало громко, как метроном, кук будто маленькая бомба тикала у меня внутри.
Салли вздохнула и продолжила:
– Знаешь, раньше я боялась собак, а теперь … Слушай, а давай заведём собаку?
Говард улыбнулся. Он был измучен неопределенностью и ожиданием и теперь был счастлив оттого, что всё было позади и, самое главное, всё получилось!
Через месяц Салли стало значительно лучше, её как будто отпустило что-то гнетущее и тяжелое. Дома она занялась цветами и садом, а Говард подготовил набросок для докторской диссертации. Считать эксперимент успешным он не спешил, нужно было подождать год и провести еще серию таких же экспериментов на пациентах, которых считали безнадежными. Это были Алан Гудиер, потерявший престижную и интересную работу, и Стив Чапман, который пытался покончить с собой из-за невзаимной любви. Это были самые яркие пациенты. Кроме них у него на примете были еще несколько историй болезни, их набралось с десяток. И все эксперименты с ними были удачными.
Мы все понимали, что дело о "Happy ende" должно держаться в секрете, так как использование непроверенного метода, даже на безнадежных больных, могло повлечь за собой уголовную ответственность. Кроме того, этим могли воспользоваться не чистые на руку люди, чтобы, редактируя воспоминания нормальных людей, делать из них преступников. Поэтому риск был велик. Говард набрал в команду единомышленников, нас, инженеров-реконструкторов, и мы подписали соглашение о неразглашении медицинской тайны на довольно жёстких условиях. Но что делать, мы любили науку и жаждали открытий.
И всё было замечательно много-много лет. Но однажды, спустя двадцать лет, Салли возвращалась с конференции по освоению новых миров и она пошла той же дорогой, что и раньше, зашла в такое же время суток в тот же тоннель рядом со стоянкой автолётов и услышала звон разбитого стекла. У неё закружилась голова, она почувствовала, что её тошнит и какой-то поток мыслей, как будто кусок кошмарного фильма врывается в её сознание. Она шле тем же путем, что и много лет назад, также дошла до автолёта, села в него и сказала "домой", также пришла и сидела в душе час. И Говард всё понял.