Однако как - то в разговоре, он обмолвился, что снежного барса, тоже, живьём не видел. Он рассказал, что как-то давно, в маленькой зимовейке в дальних горах, видел лапу снежного барса, прибитую к двери зимовья.
Следы, тоже, редко, но встречал. Они отличаются от следов рыси, более крупными размерами и на снегу, от длинного толстого хвоста барса, ещё его называют ирбисом - остаются чёрточки, рядом и чуть сзади от следов лап...
Однажды он рассказывал нам, что прошлый год, где - то далеко от посёлка Саяны, в горах, около одного из высокогорных стойбов, собаки задрали молодого барса... При этом, одну или двух из собак он задавил, но остальные всё - таки прикончили его... Слух об этом прошёл по всему Восточному Саяну...
... После разведки, мы не стали влезать на горы, и возвратились к зимовью пораньше, решив отложить охоту, на следующее утро. Все равно, козы от этой скалы далеко не отходят.
Вечером, уже на печке Максим, обладающий талантом незаурядного повара, вновь наделал котлет из медвежатины и расслабившись, развалившись на нарах, вокруг стола, мы ели эти котлеты, причмокивали и запивали холодной водочкой. Одним словом "отрывались" на полную катушку, наслаждаясь комфортом и уютом просторного, тёплого деревянного домика, неодобрительными комментариями вспоминая тесную, низкую и мокрую палатку...
Аркаша, стоило ему отодвинуться от стола и прилечь на нары, тут же буквально через две минуты засопел и заснул так крепко и спокойно, что не обращал внимания на наши приготовления к завтрашней охоте...
... Утром, проснулся рано и захватив полотенце и зубную щётку, вышел на улицу. Было чистое ясное утро, а откуда то из-за хребта нависающего темноватой тенью над зимовьем, уже пробивались ликующие яркие лучи восходящего солнца. Я не спеша помылся, почистил зубы и возвратившись в домик, объявил подъём.
Ребята быстро поднялись и нервно хихикая, поёживаясь от утренней прохлады, обнажившись по пояс побежали на ручей, который был от зимовья метрах в пятидесяти, за гранитным скальным гребнем - останцем. ...
Вернулись они быстро, а я, к тому времени развёл костёр и вскипятил чай. Позавтракали оставшимися вчерашними котлетами и они, холодные, были не менее вкусны, чем вчерашние горячие...
Наши лошадки паслись на кочковатой луговине внизу, на берегу Хадоруса, а на черном коняжке, изредка позванивало ботало - колоколец, привязанный у него на шее...
Собравшись сходили за лошадьми, поймали их, что уже не составляло для нас особого труда - и лошади и мы постепенно привыкли друг к другу. Заседлав коней, закинув за спину карабины с места пустили лошадок рысью и казалось, что лошадям тоже захотелось размяться.
Мой Орлик, шёл по тропе ровной размашистой рысью, а чёрный конь, Змей под Максимом, от нетерпения то и дело переходил на галоп. Только Аркаша чуть отставал, но тоже, на ровных местах, по временам срывался вскачь.
До подножия скалы, долетели мигом, остановившись спешились и стали осматривать склоны в бинокли...
- Вижу - спокойно проговорил глазастый Аркаша и рукой показал направление...
Действительно, у основания скального лба прямо над ним, на каменистом склоне, можно было уже без бинокля различить серые передвигающиеся точки. Это были горные козы, и иногда мелькали козлята, всюду следовавшие за своими "мамками". Но козла нигде не было видно.
- Наверное погулять ушёл - сострил Аркаша и мы невольно заулыбались, представив гуляющего козла...
Договорились, что я пойду первым и обогнув Скалу по верху, выйду на карниз, с которого виден склон, а ребята, чуть поотстав, поднимутся на половину подъема, и там, с седловинки, будут высматривать коз.
Если я их увижу и стрельну первым, то козам некуда больше деваться, как двигаться в сторону седловинки, где их и будут ждать Максим, наш главный стрелок и Аркаша, как его "дублёр".
Оставив лошадей привязанными внизу у тропы, мы зашагали в гору...
Первые метров триста - четыреста дались особенно тяжело. Я разогрелся, задышал и даже вспотел, но старался двигаться ритмично и дышать ровно. Постепенно, появилось второе дыхание и мне даже нравилось делать мускульные усилия преодолевая подъём, достигавший по крутизне порой градусов тридцати.
Назад я не оглядывался, но знал, что ребята за мной наблюдают и стараются держаться в пределах видимости...
Поднявшись на самый верх, я уже почти по ровному каменистому "седлу", обошёл выдающуюся к реке часть скалы и крадучись приблизился к краю карниза. Пригнувшись и отдышавшись, я выбрал удобное место и стал заглядывать вниз, на каменистые склоны скалы, кое - где обрывающиеся к низу почти отвесно...
Приглядевшись, метрах в двухстах под собой, я заметил двух коз маток и рядом небольшого козлёнка, который развлекаясь, скакал с камня на камень, в отличии от медлительно спокойных маток, которые кормились неподалёку объедая кустики травы росшие в горных расселинах и на небольших площадках на склоне...
Не спеша я лёг на живот, положил ствол своего карабина на камень и прицелившись, нажал на спуск. Грянул выстрел, эхо сухо повторило резкий звук, и козы сорвавшись с места, поскакали по склону, с камня на камень, чуть вверх и от меня. Я видел, как после выстрела пуля ударила в соседний с козой камень и отколов несколько крошек камня от гранитной глыбы воткнулась в землю...
Я успел выстрелить по бегущим ещё два раза, не очень рассчитывая на успех и конечно промахнулся, а козы, перескакивая с валуна на валун исчезли за гранитной "кулисой", обогнув её по дуге...
Я повздыхал, поворчал про себя на нервную торопливость, поднялся, осмотрел карабин и в это время, услышал снизу глухой выстрел Максимова карабина. Выстрел донёсся из-за скалы куда, как мне показалось, ускакали козы.
Не торопясь, я стал по кромке склона, обходя Скалу спускаться вниз.