Курво обнимал его долго и горячо, не сдерживая эмоций, но Морьо еле нашел в себе силы ответить на объятия старшего брата. Он отвел глаза и смотрел равнодушно, даже холодно. Он вернулся полностью уничтоженным морально, и не понимал, к чему радоваться. Разум его был между равнодушием и ненавистью к себе.
— Да что с тобой, брат? Скажи хоть слово, — он встряхнул Морьо за плечи, но увидел предостерегающий жест Курво и больше добиваться ответа не стал.
— Твари отняли у него язык, Нельо, — пояснил Куруфин.
В глазах Нельо мелькнул ужас пополам с жалостью, но он тут же взял себя в руки.
— Едем домой. Твои верные у близнецов, Морьо, — обратился старший к Карантиру, будто ничего не было. — Нужно налаживать торговые связи с гномами — запасы металла подходят к концу. Я пытаюсь в этом всем разобраться, но выходит плохо.
Он бросил купцу кошель с золотом.
— Полагаю, мы в расчете, — холодно, но подчёркнуто вежливо сказал он, и верные подвели Морьо и Курво коней.
— Я лично прикончил обоих предателей, — продолжил Майтимо, обращаясь к братьям.
Морьо вскарабкался на коня с трудом. Натертое межножье болело, и раны давали о себе знать.
Брат явно намекал на то, что пора включаться в дела, а у него все валилось из рук. Он с трудом добрался до их нового укрытия и устало кивнул верному, нетерпеливо махнув рукой и как бы требуя рассказать, как обстоят дела. Потом написал несколько распоряжений и забылся сном.
Нельо вызвал Курво поздно вечером.
— Рассказывай все. И что с вами произошло, и где Турко, и главное — как нам с вами быть. Я пытаюсь загрузить Карантира работой — надеюсь, что воспоминания о пытках померкнут. Но я не знаю, брат. Я сужу по себе, мне так было легче. Я чувствовал себя ненужным и боялся этого, но может, у вас ситуация другая?
— Описать это сложнее, чем безупречно огранить под пристальным взглядом отца сотню алмазов, — криво улыбнулся Курво. — Если кратко: нас предали и взяли в плен. Через год удалось уговорить отпустить нас в обмен на то, что Турко останется там. Не в качестве залога. Хозяин-истерлинг проникся к нему чувствами, можешь ли представить?
Куруфин рассмеялся, но смех вышел невесёлый.
— А Морьо?
— Видишь ли, нас разделили. Я и Турко оказались в руках хозяина-ювелира, который сразу оценил мои умения по достоинству. А Морьо Ульдор сперва лишил языка, потом долго измывался. Мы помогали, как могли, тайком… В конечном счёте мы потому и разделились, что иначе Морьо долго бы не протянул. А так я бы брата не бросил.
Нельо слушал все это с мрачным выражением лица.
— Полагаю, что даже убийство Ульдора — недостаточное возмездие. Если бы я знал…
Он помолчал. Глянул исподлобья.
— Я так понимаю, отправлять войска на юг опасно для Тьелкормо?
— Не столько для него, сколько для самих верных. Мы неминуемо потеряем кого-то, может, многих. А Турко так или иначе вернётся через несколько лет.
Странно, но Курво склонен был доверять Мариду.
— Лучше уделить внимание Морьо. Ты не видел, что он пережил. И я не представляю, как он отойдет от этого.
— Это были пытки? Я заметил, он хромает.
— Если бы только пытки! — вырвался вздох у Курво.
Нельо вздрогнул.
— Он даже не пустил меня в сознание и вообще сам не свой. Давай попробуем вернуть его к привычным делам. На самом деле, у нас все не очень радужно. Новые эльдар не рождаются, со смертными я дел иметь не хочу… Мы сдерживаем орков, но на большее сил уже нет. С кем создавать союзы, что делать — я не знаю. Нам очень вас не хватало, Куруфин.
Курво обнял брата, вспомнив, как часто ему не хватало взгляда и совета Нельо.
— Мы обязательно придумаем что-нибудь. Не зря же прошли через это все, — сказал он и потом задумчиво добавил: — А Тингол и дориатрим? Они тоже живут в близости к силам врага.
— Прячутся, ты хотел сказать. Если бы что-то могло заставить их действовать заодно с нами.
Братья переглянулись.
— Ладно, поедем к Морьо. Тревожусь за него.
Нельо думал о мести, но прекрасно понимал, что размениваться на истерлингов не было возможности.
Морьо спал прямо в одежде на походной кровати. Во сне его лицо было невероятно жалобным и несчастным — меж темных бровей пролегла морщинка, щеки ввалились от голода и, видимо, из-за потери языка. Уголки губ скорбно опущены. Нельо вспомнил, что брат прятал взгляд, не открывая рта, вздрогнул. Сел рядом, взял покрытую шрамами руку в свои ладони и тихо запел, поглаживая запястье.
Увы, песни, призванной врачевать душу, не хватало для того, чтобы избавить брата от кошмаров. Он уснул спокойно, но потом видел и вспоминал, как Ульдор велел травить его натасканными псами, или пользовался им, а потом с отвращением отпихивал, и как избивал, несмотря ни на что — и Морьо вздрагивал и стонал. Посреди ночи он проснулся. Нельо спал рядом — не рискнул оставить его одного или доверить целителям. Металлические пальцы правой руки лежали на запястье Морьо — и в первый момент тому показалось, что это оковы.
Вслед за вскриком, полным ужаса, послышался звук удара и стон — Морьо отбросил его руку и вскочил. Когда ужас схлынул, он упал возле постели, прислонившись к стене плечами. Его трясло. Брата он оттолкнул непроизвольно и, не понимая, где грань сна и яви.
“Только не надо больше садить меня на цепь, хозяин! Пожалуйста!”
Невольно вторгшийся в его сознание Нельо увидел, как в памяти брата мелькают страшные, вызывающий гнев в его душе картины: вот брат сидит прикованным рядом с собаками во дворе, пьет из их мисок, вот Ульдор велит его отцепить и держит у себя на коленях, лапая, как продажную девку…
“Прекрати на меня смотреть!”
Нельо поднялся, и Морьо в страхе шарахнулся от него.
Нельо стоял, шокированный, растерянный, бледный, смотрел на брата расширенными глазами, не в силах отвести взор. Даже в плену у орков…
Майтимо мотнул головой, пытаясь отогнать непрошеные сравнения. Год. Всего за год брата растоптали до состояния пыли под ногами. Да уж, ученики превзошли учителя. Нельо сам не сдался, но его и не пытались… Не пытались делать с ним это.
— Я принесу травяного отвара, — мягко произнес он, наконец отводя взгляд. И осторожно добавил: — Прости. Я не хотел тебя пугать.
========== Часть 12 ==========
Утро принесло немного облегчения — до полудня Морьо перечитал последнюю переписку и выслушал краткий рассказ о состоянии дел, попросил дать себе карту, сделал пару наметок пером о том, как стоит проложить новые пути для торговли и обмена с гномами и телэри, но ближе к вечеру им снова овладела мрачность. Раньше он давно накричал бы на кого-то, но теперь судьба жестоко посмеялась над ним, и все творящееся вокруг тоже стало казаться насмешкой. Он, злясь сам непойми на что, вернулся в покои. Спать не хотелось, поэтому он лениво перечитывал несколько старых свитков, что Нельо спас и таскал с собой еще с Таргелиона, но и эти старые замыслы казались бессмысленными.
— Можно с тобой обсудить одно дело? — Нельо стоял в дверях, чуть пригнувшись, чтоб не задеть дверной косяк. Металлическая кисть была скрыта бархатной тканью перчатки — Нельо учел ошибку прошлой ночи. — Но если тебе хочется побыть одному, не буду мешать.
Морьо кивнул, приглашая, хоть и без особого воодушевления. Обсудить? Эти слова показались бы ему, лишенному теперь языка, насмешкой, но Нельо произнес просьбу мягко, что заподозрить его в иронии было нельзя. Брат тем временем вошел и сел рядом, держа в руках какие-то листки, и замолчал, не зная, с чего начать. Морьо молчал тоже. Присутствие брата смущало. Может, Нельо думает, что ему удастся понять его? Но бурю разнообразных чувств, что томились внутри него, нельзя было описать словами. Тут были и отчаяние, и ненависть к себе, и отвращение, и страх перед старшим, как перед отцом — за то, что из-за него братья пострадали, а Турко и вовсе пришлось остаться там, в чужих землях. Брат подошел и сел — от Морьо не укрылось то, как он попытался спрятать кисть — но ведь Нельо потерял ее, потому что иначе было нельзя, а он сам, Морьо? Мог бы быть умнее, мог бы быть сдержаннее, много чего мог бы. А вместо этого сломался. По крайней мере, так он ощущал себя: сломленным и обессилевшим. Ему и делать-то ничего не хотелось, не то что обсуждать какие-то контракты и договоры с другими племенами.