Действительно, на этих плодородных равнинах огораживание пашен приняло с XVI века размах, не виданный нигде в другом месте. Крупные пахотные участки, которые упорно собирали члены семьи Перот де Кэрон вокруг Бретвилль лОргейёза (Bretteville lOrgueilleuse), представляют огороженные земли, parcs{183}. Их можно было бы принять за одну из карт огораживаний, опубликованных английскими историками. Теория и судебная практика склонялись к признанию неограниченного права огораживания полей. С 1530 года его признает один из первых комментаторов текстов кутюм, Гийом ле Руй[143]. В 1583 году официальная кутюма, уточняя и дополняя предшествовавшие сборники, определенно санкционирует огораживание. В XVIII веке на Канской равнине было много живых изгородей — больше, чем в наши дни, ибо многие из них, служившие убежищем для шуанов, были срублены во время революции, а другие были уничтожены владельцами более мирным образом в XIX веке, когда во всей этой области исчез обычай обязательного выпаса, который один только и делал их необходимыми. Но изгородь, помимо всего прочего, дорого стоила. Не проще ли было признать за каждым собственником, даже открытого наследственного участка, право, если он этого желал, воспрепятствовать доступу на его участок соседского скота? Самые ранние комментаторы кутюмы не осмеливались заходить так далеко. Они отважились на это лишь после Баснажа[144], который писал в 1678 году. Но в судебной практике долгое время наблюдались колебания. Еще в XVII веке парламент кассирует приговор низшей судебной инстанции, признавшей притязания одного сеньора, соглашавшегося на обязательный выпас на землях своего домена лишь за плату. В следующем столетии его постановления стали более благоприятными для крупных собственников, особенно в Ко. Существование там в городах и даже в деревнях развитой суконной промышленности порождало классический антагонизм между земледельцами и скотоводами. «В этой области нередко можно видеть, — говорится в одном мемуаре 1786 года, — что те, кто не имеет овец, находят возможность запретить тем, кто их имеет, выпас на своих землях в период после снятия урожая и до посева (bаnon) и что судьи бывают достаточно снисходительны и поддерживают систему, столь противоречащую общественным интересам». Движение не обошлось без протестов, особенно сильных (что весьма показательно) в деревнях, вроде альермонских[145], которые возникли в результате относительно недавних расчисток и отличались от древних скандинавских поселений своими удлиненными и узкими парцеллами. Несмотря на это сопротивление, нормандская деревня либо с помощью огораживания, либо посредством простого и полного признания права каждого быть у себя хозяином вступила с середины XVIII века в стадию аграрного развития, сильно отличавшуюся от той, на которой в основном остались области, сохранившие коллективное пользование пашнями, как например Иль-де-Франс или Лотарингия[146].
143
Гийом ле Руй (1494 — около 1555), — юрист, комментатор кутюм Нормандии и Мэна. —
144
Анри Баснаж дю Фракнэ (1615–1695) — адвокат руанского парламента, комментатор кутюмы Нормандии. —
146
Вот главнейшие тексты: «Summa de legibus», éd. Tardif, VIII. В тексте из главы 1 во фразе «nisi clause fuerint vel ex antiqurtate defense» слово «veb надо понимать как «то есть». Это явствует из последующих слов: «ut haie et hujusmodi» и в еще большей степени из главы 4; «Le grand coustumier… avec plusieurs additions composées par,.. Maistre Guillaume le Rouille», 1539, с VIII; G. Terrien, Commentaire…, 2e éd., 1578, p. 120; «Coutumes de 1583», с LXXXIII; Basnage, La coutume réformée, 2e éd., 1694, t. I, p. 126; постановление от 1 июля 1616 года, отказывающее сеньору Агону в его претензиях на получение оплаты за обязательный выпас («Arch. Seine-Infer.», регистр, озаглавленный «Audiences», 1616, Costentin; ср. «Bibl. Rouen», ms 869); постановление от 19 декабря 1732 года, относящееся, правда, к участку, засаженному дубками, но с характерной пометкой на полях: «Никто не обязан огораживать свой участок; засеянные земли находятся под запретом и не будучи огороженными» («Arch. S.-Inf.», «Recueil d'arrêts… depuis la Saint-Martin», 1732, p. 24–26); докладная записка синдика муниципальной ассамблеи Бомон-ле-Араца (Beaumont-le-Hareng), адресованная посреднической комиссии («Arch. S.-Inf.», С. 2120).
Надо отметить, однако, что постановление от 26 августа 1734 года, относящееся к Альермонскому графству (Recueil d'arrêts… depuis la Saint-Martin, 1732, p. 204), как бы ни было оно благоприятно для крупных собственников в других отношениях, запрещало обязательный выпас только на время запрета (с середины марта до 14 сентября) в соответствии с писаной кутюмой, но в противоположность обычаю. Несомненно, что после этого решения судебная практика изменилась. В Ко крестьяне больше не организовывали общее стадо для всего прихода, а просто более мелкие стада внутри кантонов (cueillettes). Судебная практика, в целом мало благоприятная для обязательного выпаса, с XVII века стала враждебной межобщинному выпасу (Basnage, 1.1, p. 127; я проверил постановления). В Версоне (Verson) в XIII веке вилланы при устройстве изгороди уплачивали сеньору побор, porpresture (L. Delisle, Etudes, 670, v. 103 et suiv.). Но, по-видимому, речь идет об изгороди, которую ставили с целью изменить культуру, возделываемую на этом участке (вероятно, превратили пашню в огород или фруктовый сад), поскольку этот сеньориальный побор возник из шампара.