Очень интересен — в смысле материала и выводов — анализ третьей системы, то есть огороженных полей. Анализ Блока отличается большим мастерством и тонкостью; он показывает, что распространенные в западных провинциях, на Центральном массиве, Юре, Пиренеях и в других горных областях огороженные поля представляют собой своеобразную эволюцию тех же принципов, которые лежат в основе обеих систем открытых полей. На огороженных полях нет принудительных севооборота и выпаса. Но они не представляют собой проявления индивидуализма. Они возможны лишь при обязательном наличии наряду с ними обширных общинных пустошей, используемых общиной в строго установленном порядке не только для выпаса, но и под временную запашку. Огороженные поля не случайно сочетаются с временной запашкой, они вызваны к жизни наличием скудных почв и малочисленностью населения.
Блок подробно анализирует эту систему на примере Бретани, восстанавливая исторический ход ее развития. Он приходит к интересному выводу, что в системе огороженных полей «коллектив смог отказаться от своих прав на пашню только потому, что он сохранил их на большей части земель, по отношению к которым регулярно засеваемая площадь составляла лишь очень незначительную долю».
Ценность и интерес этого положения очевидны. Оно делает систему огороженных полей (которая является для буржуазных историков своего рода бастионом полной частной собственности) частью общей картины общинного происхождения всех имевшихся во Франции систем землепользования. Последние являются, таким образом, лишь различными модификациями единой по происхождению марковой системы.
Однако сам Блок не делает этого общего вывода. Он ограничивается характеристикой различных типов «аграрной цивилизации», определяет области их распространения и т. д. Он отрицает мнение, будто они были созданы различными расами. Он понимает, что они оказали глубокое воздействие на общее развитие страны. Но он не может вывести их происхождение не из общинного «мировоззрения», но из самой общины как таковой.
Третья и четвертая главы содержат историю сеньории. В этих главах Блок наименее оригинален, и в методологическом отношении они мало удачны, хотя материал зачастую очень интересен.
Блок дает определение и анализ структуры сеньории, ее происхождение и историю вплоть до буржуазной революции, ставя вопрос о причинах, определивших ее эволюцию. Он исходит из анализа каролингской сеньории VIII–IX веков (по этому периоду имеется достаточно источников), определяя ее как территорию, большая часть доходов с которой поступает одному хозяину, являющемуся главой зависимого населения. С экономической точки зрения сеньория на этой стадии представляет собой сочетание в одном организме крупного и мелкого хозяйств.
Узость этого определения бросается в глаза. Именно она и мешает автору правильно поставить вопрос о причинах эволюции сеньории. Вместе с тем присущая ему острая наблюдательность и прекрасное знание источников позволяют сделать ряд правильных частных выводов.
Корни сеньории Блок ищет в далеком прошлом, еще в галльскую эпоху, когда галльская родовая знать облагала натуральными повинностями своих соплеменников. Развитие крупного землевладения проходило в галльский, римский и франкский периоды, несмотря на все перипетии и конфискации, но лишь в эпоху Каролингов сеньория, объединив под своей властью большинство мелких аллодов, получила наибольшее распространение. Таким образом, для Блока не существует коренного переворота, внесенного германской маркой в аграрный строй Галлии, хотя он правильно отмечает некоторые новые черты во франкском обществе. Так, он указывает на роль традиции в установлении фиксированных повинностей и считает, что эта традиция (кутюма сеньории), распространяясь уже не только на колонов, но на все население страны, в том числе и на рабов, укрепила наследственность рабских держаний. Он рисует в общих чертах картину утраты мелкими аллодистами своих земель, но не дает точного определения аллода. Лишь мельком проскальзывает у него мысль, что аллодист, помимо обязанностей по отношению к королю и его представителям, был подчинен общинным порядкам, являвшимся «основой аграрной жизни».