XXVIII. ЗЛОРЕЧИВЫЙ
Злословие - это склонность к порочащим разговорам, а злоречивый - это такой человек, который, когда его спросят: "Что ты скажешь о таком-то?" ответит: "Ну что ж, я, подобно составителям родословий, начну с его происхождения. Отец его звался сперва Сосия, но в походе, под началом стратегов, стал он Сосистратом, а приписавшись к дему - Сосидемом *. Зато мать у него благородная фракиянка *, ведь имя-то у этой душки каково Кринокорака; * к тому же, говорят, в отечестве ее как раз такие и благородны; ну а сам он, сын таких родителей, - дрянь, и по нем розга плачет". Он способен сказать собеседнику: "Ошибаешься на их счет, а я о них такое знаю". И тут же рассказывает: "Женщины эти охотятся на прохожих по улицам. Сам дом их как будто раздвинул ноги. Нет, это не пустая болтовня они даже на улицах совокупляются, как собаки. Насилуют мужчин, да и только. Сами дверь отворяют *". Когда злословят другие, он, конечно, подхватывает: "Мне тоже человек этот всех ненавистнее. Он и с лица какой-то гнусный. А подлость его беспримерна. Да вот и доказательство. Своей жене, которая принесла ему талант приданого, от которой у него ребенок, дает он на еду три медяка и в день Посейдона * заставляет мыться холодной водой". Сидя в обществе, он любит поговорить о только что ушедшем. А уж начав, не успокоится, пока не перемоет косточки и его домашним. Больше всего гадостей говорит он о собственных друзьях и домашних да о мертвых. Свое злословие он именует свободой слова, равноправием и независимостью и видит в нем высшее наслаждение жизни.
XXIX. ДРУЖОК ПОДЛЕЦОВ
Благосклонность к подлецам - это тяга к низости, а дружок подлецов это такой человек, который, встречая на своем пути людей, лишенных чести по приговору суда * или проигравших тяжбу перед народом, думает, что, общаясь с ним, он станет более опытным и прослывет более опасным. Когда речь заходит о гражданах порядочных, он говорит, что никто порядочным быть не может: не такова, мол, природа человека - все одинаковы. И высмеивает тех, кто порядочен. Подлеца называет он человеком без предрассудков. Бели кого-нибудь осуждают за подлость, он согласен - многое-де, что говорят об этом человеке, истинная правда, но кое-что, по его мнению, и неверно: ведь это, твердит он, человек одаренный, расторопный, хороший товарищ. И утверждает, что не встречал никого способнее. Он с благосклонностью слушает такого человека, когда тот выступает в народном собрании или держит ответ перед судом, и говорит сидящим рядом, что не на человека должны они смотреть, но на дело. А сам человек этот, продолжает он, служит народу, как пес, подстерегая посягающих на его права. И добавляет: "Не останется у нас никого, кто был бы готов ради общего блага пожертвовать своим добрым именем, если мы не будем дорожить такими людьми". Он всегда готов предстательствовать за негодяев и выступать с защитой по всяким грязным делам, а заседая в суде, дурно толковать речи тяжущихся сторон.
XXX. ЖАДНЫЙ
Постыдная жадность - это стремление выгадать на постыдном деле, а жадный - это такой человек, который, угощая, подает на стол слишком мало хлеба. Он занимает деньги у чужеземца, который живет у него в гостях. Распределяя порции, он говорит, что распределяющий имеет право на двойную, которую тут же откладывает для себя. Торгуя вином, он и другу продает разбавленное. На театральное представление он идет и сыновей ведет тогда, когда пропускают бесплатно. Уезжая из города по государственным делам, он оставляет дома выданные ему подорожные, а сам берет взаймы у товарищей по посольству, на раба-провожатого наваливает ношу большую, чем тот может снести, а есть дает меньше, чем все остальные, и, вытребовав свою долю полученных послами подарков, продает ее. Умащаясь в бане, он говорит: "Гнилого ты масла купил, мальчишка", - и умащается чужим. Из медяков, которые его рабам случается найти на улицах, он способен требовать свою долю, говоря: " Гермес общий" *. Отдав свой плащ чистить, он берет другой у знакомого и носит дольше, чем нужно, пока не потребуют. Водится за ним и такое: муку своим домашним отмеряет он Фидоновой меркой * с вдавленным внутрь дном и тщательно сгребает верхи. И если ему покажется, что друг его хочет что-то приобрести, он заранее купит тайком эту вещь, а потом перепродаст. Возвращая тридцать мин долгу, он недодает четыре драхмы *. Когда его дети не ходят в школу из-за нездоровья, он вычитает эти деньги из платы за их обучение, а в антестерии - ведь в этом месяце много праздников он вообще не посылает детей на уроки, чтобы не платить денег. Когда раб приносит ему оброк, он требует накинуть еще медяк. Получая счет, он... Угощая членов своего братства, он просит накормить его рабов из общего котла, а оставшимся после еды обрезкам редьки составляет опись, чтобы не взяли их рабы, прислуживающие за столом. Путешествуя со знакомыми, он пользуется услугами их рабов, а своего отдает внаймы на сторону и не вносит полученных денег в общую кассу. Если он устроит у себя пирушку, то, уж конечно, поставит в счет и предоставленные им дрова, и чечевицу, и уксус, и соль, и масло, что выгорело в светильниках. Когда кто-нибудь из его друзей женится или выдает замуж дочь, он на некоторое время уезжает из города, чтобы не посылать подарка. У знакомых берет он взаймы то, чего назад не попросят, а если станешь отдавать, то, пожалуй, и не возьмут.
Комментарии
Перевод выполнен по изданию О. Наварра (Paris "Les belles lettres", 1952). Места, отмеченные издателем как позднейшие добавления, не принадлежащие Теофрасту (вводная глава, морализующие концовки некоторых глав, отдельные фразы), опущены. Немногочисленные случаи отклонения от текста названного издания оговорены в примечаниях. Текст "Характеров" дошел до нас в плохом состоянии: он изобилует предположительными чтениями и пропусками (отмечены отточиями).