Шизоиду трудно проникнуть в душевный мир других людей и быть понятым ими. В свою очередь, окружающим чрезвычайно сложно отгадать внутренний мир шизоида, хотя бы в какой–то степени отследить его настроения и мотивации.
«Внутренний мир шизоида почти всегда закрыт для посторонних глаз. Лишь изредка и перед немногими избранными занавес внезапно приподнимается, но никогда не до конца, и столь же внезапно может вновь упасть. Шизоид скорее раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем–то импонирующими его прихотливому выбору. Но он может навсегда оставаться скрытой, непонятной вещью в себе для близких или тех, кто знает его много лет»(2).
Недоступность внутреннего мира шизоида и скрытность всего хода его переживаний приводят к тому, что многие из его поступков неожиданны и непонятны для окружающих.
Шизоид угадывает свою несостоятельность в контактах с другими людьми, что, в свою очередь, еще больше усиливает его замкнутость, отгороженность от окружающего мира. Людское общество становится тягостью для него.
По тем дорогам, где ходят люди, В часы раздумий ты не ходи. Весь воздух выпьют людские груди, Проснется ужас в твоей груди. Ф. СологубДостоевский постоянно подчеркивает замкнутость Раскольникова. Разумихин говорит о нем: «Чувств своих не любит высказывать и скорее жестокость сделает, чем словами выразит сердце». Характерное высказывание мы находим у Сартра: «Ад — это другие».
Если для циклотимика возможность общения составляет смысл жизни, а одиночная камера является самым страшным наказанием, то для шизоида необходимость общения тягостна и часто непосильна.
Как ценит циклотимик роскошь человеческого общения! Она скрашивает его жизнь даже в самые тяжелые минуты и лишь депрессия может отнять у него вкус и радость общения с другим человеческим существом. У шизоида человеческое общение часто вызывает досаду и раздражение. Окружающие для него — хронофаги, пожиратели времени, драгоценного времени, которое можно направить на познание истины.
Циклотимик всегда открыт — шизоид стремится покрепче закрыть дверь от непрошеных гостей. Циклотимик всегда поддержит нас — шизоид даже не заметит наших слез, и иногда кажется, что от него можно дождаться лишь проникновенной эпитафии. Циклотимик направляет свою неистощимую энергию на освоение реально существующего мира — шизоид совершает головокружительные прорывы в пространствах, созданных человеческим интеллектом. Циклотимик настроен на окружающий мир, он резонирует с окружающей жизнью — шизоид прислушивается к мелодии, слышной лишь ему одному, и струны его души вздрагивают от не видимых никому прикосновений.
ТЕСТИРОВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ
Восприятие реальности крайне неточно, так как ее рассматривают всегда через призму внутреннего мира, значительно более яркого и значимого. «О том, что происходит кругом них, о ситуации, в которой они находятся, шизоиды обыкновенно имеют чрезвычайно субъективное и неточное представление. Окружающий мир как будто отражается для них в кривом зеркале: все отдельные его части шизоид видит отчетливо, но отношения и пропорции между этими частями в его представлении почти всегда искажены» (1).
Шизоиду трудно приспособиться к реальности, потому что он имеет смутное представление о ней. Удельный вес его внутренних схем всегда перетягивает в момент тестирования реальности.
«Сквозь очки своих схем шизоид, обыкновенно, и смотрит на действительность. Последняя скорее доставляет ему иллюстрации для уже готовых выводов, чем материал для их построения. То, что не соответствует его представлениям о ней, он вообще обыкновенно игнорирует. Несогласие с очевидностью редко смущает шизоида, и он без всякого смущения называет черное белым, если только этого будут требовать его схемы. Для него типична фраза Гегеля, сказанная в ответ на указания несоответствия некоторых его теорий с действительностью: «Тем хуже для действительности»(1).
Воспринимая окружающую жизнь так произвольно, эмансипируясь от многих ее фактов, шизоидная личность словно создает новую реальность, которая теперь окружает его и хотя бы в какой–то степени соответствует его причудливому внутреннему миру.
Отныне шизоид пытается адаптироваться не по отношению к миру, где живем мы с вами, а по отношению к той «вторичной» реальности, доступной и знакомой лишь ему.
СУЖДЕНИЯ
Несмотря на яркий интеллект, суждения шизоида об окружающем мире обычно неверны. Ему трудно правильно интерпретировать информационные потоки, идущие к нему из окружающего мира. Ведь, проходя через его внутреннюю схему, они претерпевают существенную деформацию и создают на внутреннем зеркале изображение, лишь отдаленно напоминающее реальность, которая в данный момент окружает шизоида.