— Она ведёт себя как ребёнок, — недовольно поджала губы Грейнджер. — Не наигралась ещё, что ли?
— Беее! — Харальд моментально скорчил рожу и оттопырил уши в сторону. Девочка тяжело вздохнула.
— И кого же она мне наминает, интересно?..
— Ральда? — предположил Рон.
— Это был риторический вопрос, — ещё тяжелее вздохнула Гермиона. — Это значит, что на него не нужно было отвечать.
— Эй, я знаю, что такое риторический вопрос!
— Да ну? Неужели?
— Гермиона, Рон, как и большинство простых смертных, вряд ли способен распознать твой сарказм, — ухмыльнулся Харальд. — Заведи себе табличку с надписью "сарказм" и поднимай её в таких случаях.
— Очень смешно, — фыркнула девочка.
— Да не говори, прям катаюсь в истерике… — тон Поттера вновь сделал крутой вираж, свернув от дурашливо-шутливого к серьёзному. — Значит, фестралов вы не видите…
— Кого? — не понял Дин.
— Фестралы… — задумалась Грейнджер. — Кажется, я что-то о них читала… Но уже не помню — никогда особо не увлекалась волшебными животными.
— Они похожи на лошадей, но на самом деле являются рептилиями. И оснащены парой крыльев, с помощью которых могут летать, — объяснил Харальд. — А ещё они запряжены в наши кареты.
— Невидимые создания, которых видишь только ты, Гарри. Тебе самому не кажется это глупым?
— А кто говорил, что их вижу только я?
— Фестралов может видеть только тот, кто видел смерть, — тихо произнёс Невилл. — Поэтому многие считают их вестниками беды и горя.
— Что значит — видел смерть? — не понял Симус.
— На глазах человека должен был умереть человек, — ответил Поттер.
— Жуть какая-то, — зябко передёрнула плечами Гермиона. — Подожди-ка… Но тогда получается…
— А ты вспомни как я стал самым знаменитым ребёнком в Волшебной Британии.
Впрочем, Харальд подумал, что если бы не было этого факта, то он бы всё равно мог сейчас видеть фестралов из-за того, что в этом году на его глазах умер Квирелл. С другой стороны, если бы Харальд не был Избранным, то заинтересовал ли он собой одержимого Профессора?..
Причинно-следственные связи никогда не были сильной стороной Поттера — он предпочитал мыслить тактически, а не стратегически.
Воцарилось несколько тягостное молчание, которое первой рискнула нарушить Грейнджер:
— Что-то у нас настроение стало больно мрачное, — нарочито бодрым тоном заявила девочка. — А мы ведь как-никак возвращаемся в школу!
— …где кое-кто, не буду показывать пальцем, — буркнул Рон, делая вид, что вытирает нос, а сам невзначай указал на Гермиону. — Снова закопается по самую макушку в книги и превратится в зануду и зубрилку.
— Ещё одно слово, Уизли, и я тоже смогу видеть фестралов, — ледяным тоном процедила Грейнджер.
Эта фраза неожиданно сняла возникшее было напряжение — все сидящее в экипаже рассмеялись.
— Кстати, хорошо, что напомнил, Рон, — оживился Харальд. — Я ведь обещал, что возьму шефство над Гермионой и буду следить, чтобы она совсем себя не замучила… то есть заучила.
— Даже и не надейся, Поттер, — фыркнула Гермиона. — Ничто не остановит меня в моём стремлении к знаниям.
— Скорее небо упадёт на землю и потекут вспять воды Темзы, чем Гермиона Грейнджер станет нормальной девочкой! — подвывая, с пафосом произнёс Харальд. — Хочешь опять хлопнуться в обморок?
— Я прошла обследование на каникулах, и никакого малокровия у меня не обнаружили!
— Естественно. Ты же дома была. А вот в школе… Народ, кто в случае чего поможет мне связать Гермиону и вытащить её на прогулку? — с энтузиазмом воскликнул Поттер, обводя всех взглядом.
— Да, народ, — ласково произнесла девочка, тоже обводя всех мрачным взглядом. — Кто в случае чего хочет умирать долгой и мучительной смертью, а?
Добровольцев почему-то не нашлось.
— Леди Грейнджер, своим поведением вы бросаете вызов мне, своему здоровью и здравому смыслу, — скорбно сложил руки на груди Харальд.
— Чтооо?..
— Эй, вы, двое голубков! — буркнул Рон, выглядывая в окно. — Хватит уже собачиться! Хогвартс уже видно, пока вы тут…
Пока резко выбросивший вперёд руку Харальд держал Уизли за нос, Гермиона уже практически на автомате пнула рыжего по коленке, пробормотав слова из школьного гимна:
— Хогвартс, милый Хогвартс…
Харальд присутствовал на пиру в честь начала нового учебного года всего второй раз, но ему уже казалось, что это уже шестое его открытие очередного семестра, а то и десятое. Освещаемый висящими в воздухе волшебными свечами Большой Зал, которых можно было не опасаться, что они капнут расплавленным воском или парафином за шиворот. Заколдованный под ночное небо высокий сводчатый потолок. Четыре стола, за которыми оживлённого гомонили сотни школьников самого различного возраста.