— Фто?
— Приятного аппетита, говорю. И не торопись, а то подавишься.
— Ааа!.. Фпафибо, Альд.
— Не паясничай, Харальд. Я имею в виду твою дракену.
— А я её на лето оставил под присмотром профессора Спраут, — безмятежно ответил Поттер, подтягивая к себе поближе кубок и делая из него глоток. — Фу, опять этот тыквенный сок… Водички мне, водички…
— Я очень надеюсь, что когда профессор Спраут конфисковывала у тебя это ботаническое чудовище, то как следует отругала и примерно наказала, — слегка высокомерно произнесла Гермиона.
— Да ни капельки, — Харальд был не просто спокоен и безмятежен, а БЕЗОБРАЗНО спокоен и безмятежен. — Нет, сначала она, конечно, ругалась, что я без спросу отрезал себе черенок дракены… Но когда я показал ей результат, то даже похвалила и дала это нам с Невиллом в качестве курсовой работы. А как ты думаешь я отхватил «превосходно» за гербологию, если никогда особо не разбирался во всех этих пестиках и тычинках?
Грейнджер стойко перенесла этот удар, но мир сразу же стал казаться ей ужасно несправедливым.
— Запомни мои слова, Поттер — бесконечно проступки тебе сходить с рук не будут.
— …сказала личная Совесть Харальда Поттера — Гермиона Грейнджер, — прокомментировал мальчик. — Наглость — второе счастье, Гермиона!
— Ты неисправим, — буркнула Грейнджер.
— Горбатого могила исправит.
— И хватит уже на меня вываливать свои познания в народном фольклоре!
— Да ладно тебе ворчать. Ну, я тоже, быть может не прав… Впрочем, раз уж я — мальчик, а ты — девочка, то я не прав уже по умолчанию, хе-хе… Могу ли я в таком случае как-нибудь загладить свою вину?
Гермиона окинула Харальда задумчивым взглядом.
Профессор Спраут стояла в теплице номер три у деревянной скамейки, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока все займут свои места вокруг находящегося в центре длинного и высокого деревянного стола, преподавательница начала свой урок
— Здравствуйте, дети! Надеюсь, все хорошо отдохнули за лето и теперь снова готовы учиться со всем старанием?
Ответом ей был нестройный, но полный энтузиазма в голосах хор утвердительного мычания.
— Итак, сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
— Мандрагора или правильнее Mandragora Мagicae — широко распространённое в Старом Свете магическое растение, крайне важное в современной алхимии, — отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. Потому что, насколько помнил Харальд, именно так и было написано в учебнике — слово в слово. — Дендроид искусственного типа, выведенный приблизительно в пятом веке до нашей эры из дикорастущей мандрагоры. Содержит большое количество психотропных и токсичных веществ, поэтому наибольшую ценность представляет как сырьё для создания зелий и декоктов стимулирующего действия.
— Отлично! Десять баллов Гриффиндору. Ещё добавлю, что мандрагора входит в состав множества противоядий. Но мандрагора небезопасна, не только если её употреблять в пищу. Кто может сказать почему?
Опять вверх взметнулась рука Гермионы, мимоходом заехав Харальду по уху. И весь вопрос был только в том — намеренно она это сделала или нет?
Впрочем, на этот раз первой была не Грейнджер.
— Да, Невилл?
— Крик мандрагоры крайне опасен для магов, — ответил Лонгботтом. — Если маггла он в худшем случае только лишит сознания, то колдуна может и убить. Ну… Это, конечно, касается только мандрагоры магики.
— Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов Гриффиндору, — Спраут заметила, как ученики в большинстве своём начали пятится от стоящих на столе горшков, с шевелящимися кустами, и поспешила всех успокоить. — Не бойтесь! Мандрагоры, которые сейчас перед вами — рассада, совсем ещё юная. Для людей они не опасны.
Профессор указала на растения, и оба класса подвинулся вперёд, чтобы лучше их рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зелёных листьев — в каждом около ста маленьких мандрагор.
— Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль.
Толкаясь, ребята бросились к скамье — наушники были совершенно разнообразны по виду, но никто не хотел весь урок сидеть, например, в розовых из искусственного меха.
Зато их без трепета нацепил на себя Харальд.
— Ну, разве я не милашка? — гордо заявил он, вызвав общий приступ веселья.