Он снял добычу с остроги, разбил ей голову о камень и положил мертвую на валун. Потом поставил корзину себе на голову и произнес какие-то слова на языке саами, очевидно, обращаясь к самому камню, зачерпнул пригоршней воду, плеснул ею на спину валуна и трижды поклонился. Кривым ножом, который каждый саами носит на поясе, он соскреб немного чешуи с рыбы и с этой чешуей в горсти вернулся в стойбище, где раздал её мужчинам каждой семьи. Только после этого люди начали готовить сети и лески и отправились на рыбную ловлю.
— Камень, который ты, Харальд, сын великого вождя видел сейчас — сейд, — пояснил Каапо. — Дух реки. Я попросил у сейда удачной ловли для нашего рода. Обещал, что каждая семья, которая поймает рыбу, принесет ему жертву. Наши люди будут делать это в конце каждого дня, пока мы здесь, и будут делать это всякий раз, когда мы вернемся на это место в будущем, если Ибмел Создатель повелит нам вернуться.
— Почтенный Каапо, почему же ты отдал рыбью чешую только мужчинам? — спросил Харальд в недоумении.
— Женщину посетит несчастье, коль она подойдет к сейду реки. Шаг этот принесёт несчастье сейду и опасность для самой женщины. И сам сейд в этом случае может навредить её будущим детям.
— Но разве не твою дочь я видел с охотниками в чаще леса? Если женщины могут охотиться, почему они не могут ловить рыбу, и разве это справедливо?
— Пойми Харальд, сын великого вождя, так было и так будет всегда. Моя дочь Тиия, что означает «подарок бога» охотится, потому что она охотница не хуже любого мужчины, а то и лучше. Не всякий за ней угонится. Она быстрая и ловкая даже в самой чаще. Она всегда такая была, с самого детства. У нее только один недостаток — поговорить любит, болтает без умолку.
С каждым словом Каапо молодому норегу всё больше хотелось остаться среди саами, коль скоро они позволят это. Чего скрывать, Харальда тянуло узнать больше о колдовстве Каапо и уважить волю Ибмела создателя, разделив их образ жизни. Вспомнив о запасе рыбных крючков в своей поклаже, Харальд отдал весь запас Каапо. Тот принял дар почти небрежно, словно то была самая естественная вещь на свете.
— Ты удивлён, Харальд, сын великого вождя, что я не радуюсь твоему дару? Мы делаем свои крючки из дерева или из кости. И они куда лучше твоих, — сказал старик и разделил подарок Харальда между семьями.
— Выходит у вас всё общее? — спросил сын конунга.
А Каапо покачал головой.
— Здесь ты не прав, Харальд, сын великого вождя…Не всё. Каждый человек и каждая семья знает, что принадлежит им — одежда, собаки, ножи, утварь для стряпни, сани, олени. Но если кому нужно, они отдадут любую вещь. Не сделать так было бы неправильно. Мы знаем, что выживем, только помогая друг другу.
— Почтенный Каапо, а как же другие роды вашего народа? Что случится, если вы захотите рыбачить в одной и той же реке или охотиться на оленя в одном и том же месте в лесу всегда?
— Каждый род знает границы своей земли, — ответил Каапо. — Многие поколения мы охотимся и ловим рыбу от места к месту, но никто не может запретить нам вернуться на предыдущее, если так велит нам наш бог. Все рода нашего народа чтят этот древний обычай.
— А все же, если случится спор, скажем, из-за хорошего места для рыбалки в голодное время, вы будете воевать за свои права?
И тут Харальд увидел, что Каапо воистину был потрясен услышанным.
— Пойми и запомни навсегда, Харальд, сын великого вождя. Мы никогда не воюем. Все силы мы тратим на то, чтобы найти пищу и кров, и чтобы наши дети росли здоровыми и почитали предков. Если другой род голодает и ему нужно наше место для рыбалки или охоты, они попросят, а мы, если Ибмел Создетель прикажет, согласимся одолжить их на время, пока дела другого рода не поправятся. Да и земля наша такая широкая, что места хватит на всех. У нас нет причин и поводов для войны, — так ответил мудрый шаман.
— Всё это мне кажется странным, — продолжал Харальд. — Там, откуда я появился, человек сражается, чтобы защищать свое владение. Когда сосед пытается захватить его землю, либо чужак посягает на его собственность, мы сражаемся, чтобы выгнать его. Мой народ горд, смел, а порой и очень воинственный.
— Мы же — не они…Ибо для саами в этом нет необходимости, — спокойно и наставляюще возразил Каапо. — Если кто-то вторгнется на нашу землю, мы спрячемся либо убежим. Дождемся зимы, и чужакам придется уйти. Они не умеют здесь жить и не смогут остаться! — и он указал на одежду Харальда — шерстяную рубаху, свободные штаны, толстый дорожный плащ и те самые, кожаные сапоги, в которых молодой норег стер ноги до волдырей.