— Рассказывай, Харальд, сын великого вождя, что ты увидел и что понял из увиденного! — воскликнул старый шаман-прорицатель. — Ты не по возрасту умён и проницателен, а этого бывает достаточно, чтобы постичь смысл послания бубна, лежащий на самой поверхности… Скажи, что увидел, ведь ты столько времени провёл вместе с Ансси, а внук мой всегда был толковым прорицателем. Я уверен, что он уже поведал тебе сущность многих магических знаков шаманского бубна, и ты узнал их теперь, вижу это по твоим глазам…
Как ни странно, Харальд ждал этого вопроса. Как будто некая связь и некое понимание возникли между колдуном, так теперь про себя молодой норег стал называть старого провидца Каапо, и им самим. Но оба они остались довольны этой связью. И выходило что Харальд, не от отца бежал, спасая жизнь Ансси, а пришел к Каапо за наукой колдовства. И в тоже время сын Хальвдана конунга чётко представлял, что это было совсем не так.
— Движение и путь, — наконец произнёс Харальд. — Какое-то движение. К горам, долинам, лесам и морю, хотя к каким горам, долинам, лесам и к какому морю, я не знаю, ведь на моей родине их предостаточно. Путь же означает моё возможное возвращение на родину… Еще бубен сказал о чем-то, чего я не понял, о чем-то таинственном, смутном и опасном. А еще о большой власти над людьми, долгожданной встрече, далёкой битве на воде, а в самом конце был знак, похожий на корону, такой золотой обруч, который носят на голове бриттские, ирландские и франкские короли…
Теперь Каапо сам посмотрел на бубен. Серебряное кольцо остановилось на рисунке человека, сидящего верхом на лошади.
— Это вот под этим ты, Харальд, сын великого вождя, подразумеваешь движение? — спросил он.
Ответ казался очевидным, но молодой норег ответил:
— Нет, не этот знак. Я не знаю в точности, что он значит, но так или иначе, он тесно связан со мной. Когда кольцо подошло к этому знаку, а потом остановилось, мой дух окреп и ощущение приближения большой удачи охватило меня. Этот знак похож на стаю из четырёх птиц.
— Посмотри еще раз и скажи мне, что ты видишь, — отозвался нойда Каапо.
Харальд пристальней всмотрелся в рисунок. Втиснутый в узкое пространство между более старыми, уже выцветшими, этот знак был едва ли не самым маленьким на бубне. И был единственным, больше он нигде не повторялся. Всадник на лошади держал в руке круглый щит. Это странно, подумал Харальд. У саами вроде бы не было щитов. Да и лошади никак не выжить в этом суровом холодном краю. И тут присмотревшись молодой норег заметил, что у лошади, обозначенной простой линией — восемь ног.
И вот сын Хальвдана конунга бросил удивлённый взгляд на Каапо. Тот же продолжал вопросительно смотреть на Харальда своими выпученными глазками.
— Это же Один, — воскликнул Харальд. — Один верхом на своём коне Слейпнире.
— Вот как? Я срисовал этот знак с того, что видел у оседлого народа. Он был вырезан на камне, и я понял, что он обладает божественной силой.
— Один, также называемый, Всеотец, Потрясающий щитом, Отец мудрости, Высокий, Отец побед — это мой бог! — произнёс Харальд. — Я его крепкий приверженец. Именно Один привел меня в твоё стойбище, и в этом я уверен. Он видит всю землю Скандии, он властен над каждым её клочком, ему также подвластны снега и льды, и он слышит любой голос на нашем языке, раздающийся под этим небом.
— Харальд, сын великого вождя, прошу тебя позже рассказать, кто такой твой бог Один, — ответил Каапо, — но у моего народа этот знак имеет другое значение. Для нас это знак беды, близкой и неминуемой смерти. Пока же бубен не говорит мне большего, кроме отдельных понятий — отчий край, морская страна, удача, большая семья, великий вождь, надвигающаяся смерть, добрая весть… И я не уверен полностью, что всё это именно о тебе, Харальд, сын конунга. Небесная Ведунья не стала откровенничать со мной, ведь ты не нашего народа… А теперь, будь добр, подай мне с бубна кольцо-жребий, ты это должен сделать сам и левой рукой…
И Харальд исполнил просьбу. Каапо же надел кольцо на средний палец левой кисти и опустил её на бубен, лежащий теперь на коленях, а правой бросил в очаг большой пучок пахучих трав, неведомых молодому норегу.
— Теперь, Ансси, сядь ко мне поближе, сейчас я уйду на встречу с небесным богом, Ибмелом Создателем, чьё отражение от магических знаков бубна войдёт в мой разум и поглотит мой дух, но язык оставит свободным. Ты же переведёшь твоему молодому спасителю всё, что Создатель будет говорить моим голосом. Переводи точно и не спеши… — произнёс Каапо и закрыл правой рукой глаза, костяшками же пальцев левой начал размеренно постукивать по поверхности бубна.