- Пойду к Элен, - сказала она, - попробую ее успокоить.
- Иди, детка, иди... С Богом, – пробормотала тетушка.
Когда племянница ушла, мистер Риверс сказал:
- Ума не приложу, что делать с Пат – она отвергла всех претендентов.
- Оставь все как есть, - ответила миссис Риверс, - она довольна умна, и, надеюсь, сумеет устроиться и без тебя. Послушай, Чарльз, может, нам стоит вернуться в Англию?
- Если бы у нас были сыновья, а не дочери - тихо произнес мистер Риверс, - все было бы совсем иначе...
- Если так, то я на стороне женщин, - сердито изрекла миссис Эмили, - которые добиваются равных с мужчинами прав.
- Дорогая, это уже слишком!
- Позволь мне переговорить с мистером Голдсмитом.
- Это неудобно. Я едва знаком с ним.
- Тогда я встречусь и поговорю с ним без твоей помощи!
- Эмили, ты сошла с ума! У тебя ничего не выйдет. Это безжалостный человек, и ты только усугубишь ситуацию!
- Идем спать, дорогой, - сказала женщина, - уже довольно поздно.
***
Пат долго стучалась в дверь к кузине, но та ей так и не открыла.
- Уходи, предательница! – кричала Элен из-за запертой двери. – Уходи! Ты считаешь себя лучше меня, и ты ему улыбалась!
Далее слова смолкли и послышались громкие рыдания.
- Хорошо, я уйду, - сказала Пат. – Только ты не права, Элен. Если кролик стремится попасть в клетку ко льву - это глупо. Ладно, поговорим завтра. Спокойной ночи, сестричка!
Пат прошла в свою комнатку и стиснула виски руками: день сегодня прошел превосходно, но вечер оказался грустным. Ей хотелось с кем-нибудь поболтать, и, взяв газету, в которой была опубликована первая глава ее романа, она направилась к мисс Нортон. Та еще не спала. Как многие не слишком молодые люди, компаньонка страдала бессоницей.
- Хотите услышать начало моего романа? - спросила Пат у мисс Нортон.
- С большим удовольствием, мисс.
Пат немного помолчала, сделала глоток воды из стакана, стоявшего на тумбочке возле кровати, села в икресло стала читать вслух...
«Король Сисовата полулежал на ложе, закрыв глаза. Опечаленный Тум Оль, его верный друг и лекарь, находился рядом. Он застыл, склонившись в почтительной позе над больным правителем. Тум Оль и король Сисовата понимали друг друга без слов. Сисовата сильно постарел и ослабел за последнее время - его лицо избороздили глубокие морщины, а волосы у него стали белыми, как мел. Такой правитель Харапутре был не нужен. "Если он не умрет, то будет казнен, как все правители, слишком долго находившиеся у власти и дожившие до преклонных лет, - думал Тум Оль, едва сдерживая слезы. - А когда Сисоваты не станет – ему станут возносить почести и поклоняться, словно божеству. После смерти или казни старого короля будет установлен обновленный порядок, и никто не осмелится нарушить обычаи..."
Тум Оль был опечален: могучий дух короля никак не желал покидать свой земной сосуд, хотя ему давно уже было пора отправиться в небесное путешествие.
Сисовата, между тем, погрузился в воспоминания, такие же прекрасные, как пение птиц и аромат цветов в дворцовом саду. Король вспоминал военные победы и лица женщин, деливших с ним ложе, и лицо той, которую он любил более других.
Изящная женская рука отодвинула тяжелую драпировку, закрывавшую проход в спальню, и в комнату вошла молодая женщина - статная, высокая, с изумительно красивым лицом.
Сисовата открыл глаза и слабо улыбнулся ей:
- Наконец-то, ты пришла ко мне, Сумпхади…
Тум Оль помог королю удобнее устроиться в кровати.
Женщина певучим голосом произнесла:
- Приветствую вас, мой драгоценный супруг. Как вы себя чувствуете?
Сисовата не слышал слов, он любовался движением пухлых, тонко очерченных губ женщины, блеском ее больших темных глаз, ее густыми длинными ресницами, высоким чистым лбом и красивой грудью.
Наконец, он сказал:
- Я стар, а ты – молода и прекрасна.
- Чего вам хочется, мой драгоценный супруг? - спросила Сумпхади, - я готова исполнить любое ваше желание.
- Увы, все мои желания – в прошлом. Я готовлюсь отправиться в небесное путешествие, - ответил король.