Матерчатые туфли Пат промокли, но девушка не обращала на это внимания.
Она сошла с бордюра и стала переходить дорогу, но кожаная подошва ее туфель заскользила по мокрому асфальту, как по льду, и девушка едва не упала, а потом у нее закружилась голова.
Когда Пат оказалась на середине дороги, голова закружилась еще сильнее, и девушка пошатнулась. Она остановилась и перевела дыхание. Между тем, движение на дороге усилилось, и проезжавшим мимо девушки автомобилям и конкам приходилось ее объезжать. Водители машин сигналили Пат, но девушка не двигалась с места. Она не могла даже пошевелить пальцем — автомобили и дома кружили вокруг нее, как карусель.
Из-за угла высокого высокого кирпичного здания вынырнула машина и понеслась прямо на Пат.
Шофер, сидевший в маленькой открытой кабинке, закричал:
— Мисс! С дороги: у меня отказали тормоза!
Но Пат, как ни пыталась, не могла сделать ни шагу, и продолжала стоять и смотреть расширившимися от ужаса глазами на приближающейся автомобиль.
Если бы не пожилая женщина, которая подбежала к ней, схватила за руку и оттащила в сторону, Пат, наверняка, оказалась бы под колесами автомобиля.
Остановив появившееся, наконец-то, такси, женщина усадила в него девушку и попрощалась.
Когда машина отъехала, Пат спохватилась, что не спросила у своей спасительницы имя.
***
В то время, как Пат стояла на дороге и смотрела на мчавшийся на нее автомобиль, молодой человек, с которым ей так хотелось познакомиться, уверенной поступью входил в кабинет ученого-востоковеда, профессора Тиу Оля.
Ученый сидел за массивным столом и читал книгу.
— Здравствуйте, сэр! – бодрым тоном произнес секретарь. – Как вы себя чувствуете?
Тиу Оль поднял голову и, прищурив узкие глаза, сухо ответил:
— Неплохо, Джон. Надеюсь, что ты не забыл купить газеты. Кстати, ты опоздал. Интересно, почему?
— Вот, прошу вас, сэр, – секретарь положил перед профессором пачку газет. – Я не понимаю, как мог опоздать. Наверное, это из-за дождя. Дороги скользкие, и пришлось ехать очень медленно. Надеюсь, сэр, что вы не слишком рассердились?
— Ты толковый парень, Джон, и я хорошо к тебе отношусь, – сказал Тиу Оль, – но если ты еще хотя бы раз опоздаешь, я найду себе другого секретаря.
— Я понял, профессор. Такое больше не повторится.
— Если понял — то иди. Я не забыл твою просьбу отпустить тебя сегодня. Но завтра, Джон, тебе придется остаться в офисе до десяти вечера: нас ждет напряженный день.
— Благодарю вас, профессор!
Кэлроу направился было к двери, но услышал:
— Джон, а вам не кажется, что ваш шикарный костюм не слишком подходит для работы?
— Это как посмотреть, — ответил Джон, оборачиваясь к профессору и сияя белозубой улыбкой. — Хорошая одежда и обувь — моя слабость, и я ничего не могу с этим поделать. С тех пор, как двоюродный дядя привез меня в Нью-Йорк, я не могу найти в себе мужества отказаться от возможности выбирать одежду по вкусу, не обращая внимания на ценники. Тем более, что вы, профессор, платите мне хорошее жалованье. Мне хватает не только на хорошую одежду и обувь, но и на многое другое.
— Гм… — пробормотал ученый-востоковед. — Вот уж не думал. Мне казалось, что Нью-Йорк очень дорогой город, но слушая вас, я начал в этом сомневаться.
— Мне делают скидки в магазинах, – ответил секретарь, – потому что я всем нравлюсь. Одна богатая вдова недавно предлагала мне стать управляющим на ее фабрике, но я отказался, потому что мне нравится работать у вас.
Джон Кэлроу почтительно поклонился профессору и вышел из кабинета.
Тиу Оль раскрыл одну из газет.
—Так, так, — произнес он, — любопытно, очень любопытно...