Жизнь с Тидзуру с самого начала была интересной.
Тидзуру видела призраков, чувствовала их присутствие. Когда с кем-то из друзей случалось какое-либо несчастье, в тот же момент у нее выступали на глазах слезы, хотя она совсем не хотела плакать. Еще она вылечила прикосновением рук мои боли в спине и гастрит. По словам Тидзуру, в детстве с ней произошел несчастный случай: она упала с высокой лестницы и после этого стала такой. У нее был странный взгляд, она всегда пристально смотрела не на человека, а немного в сторону. Она была сильной. Она ничего не боялась.
Мы жили в квартире, которая усугубляла бурю в моей душе. Квартира была на седьмом этаже обшарпанного здания рядом со скоростной дорогой, под окном виднелись заброшенные дома, напоминавшие трущобы. В здании всегда было шумно, здесь обитали жильцы, которые постоянно просрочивали квартирную плату, а прямо сверху находилась двухкомнатная квартира с такой же, как у нас, планировкой, где жила семья из восьми человек — гвалт стоял ужасный, как в «Замке девяти драконов», который я когда-то видела по телевизору[4].
Когда я спросила, почему она выбрала для жилья такое место, она с улыбкой ответила: «Почему-то мне здесь очень спокойно. Потому что, когда я смотрю на обычных людей, задумываюсь о своих странностях и ощущаю беспокойство».
Она болезненно любила чистоту и всегда начищала до блеска полы и кухню. Много раз она даже будила меня ночью звуками своей уборки, и частенько бывало, что я поскальзывалась на хорошо отполированном полу и падала.
Она почти не спала. Говорила, что ей достаточно лишь нескольких часов сна. Говорила, что уборкой убивает время. Что перед тем как мы стали жить вместе, она ожидала рассвет за мытьем полов, хоть никто не замечал их чистоту.
Она настаивала на том, что видит призраков. И постоянно бормотала страшные вещи — бабушка принесла хурму или того ребенка сбила машина. Когда я была с ней, мир кишел призраками.
Я взяла себе за правило считать, что раз я не могу этого увидеть, значит, этого не существует, поэтому не принимала близко к сердцу ее слова. И, тем не менее, иногда я что-то чувствовала. На дороге, в квартире. В это время она обязательно говорила, что там кто-то есть. Чтобы не видеть призраков, она всегда спала, надев на тело много украшений — блестящих колец, цепочек, браслетов. Она говорила, что, если это сделать, призраки не приближаются. Поэтому во время секса, где она, почему-то всегда играла мужскую роль, в меня везде впивались ее украшения, и было больно.
В тот год действительно часто случались туманы.
Когда я просыпалась на рассвете, Тидзуру, прервав свою уборку, с тряпкой в руке садилась и смотрела в окно.
Свет от фар машин пробивал туман и наполнял небо. Пейзажей этого мира не было видно. Казалось, эта панорама, включая и Тидзуру, была последней картиной мира. Я, приоткрыв глаза, не выдавая, что проснулась, смотрела на нее. Она, облокотившись на ржавую оконную раму, качающуюся на ветру, с детским любопытством разглядывала улицу. На улице был густой, как молоко, такой, будто его можно коснуться, туман. Я думала: может, утро никогда не настанет. Мне даже казалось, этот мир отвергает и хрупкое тело Тидзуру, и ее тонкие руки. Будто этому существу разрешается находиться только в таком странном месте.
Люди твердо убеждены в том, что расстаются по воле одного из партнеров — когда один из них надоедает другому. Но это не так. Время быть вместе заканчивается, будто сменяется время года. Просто поэтому. Это невозможно осуществить по воле человека. Потому, наоборот, следует жить полной жизнью до того дня, когда это произойдет.
Нам до самого конца было спокойно и весело.
Может быть, так думаю только я? Нет, пожалуй, я не ошибаюсь.
В той жизни в старом доме с бенто из универсама на обед, я прилагала все свои душевные силы, чтобы постепенно стать взрослой. Думала: может, уже пора начать жить одной? Неподалеку обнаружила подходящее дешевое жилье, поэтому сразу решилась и сообщила Тидзуру. Тогда она отреагировала спокойно. Улыбнулась: мы же и потом будем общаться! Оттого я совершенно не заметила, что она этим шокирована.
В последнее воскресенье нам стало немного грустно. Поэтому Тидзуру сказала, что хочет покататься на машине. Я села за руль машины Тидзуру, и мы поехали к ближайшим горам. В чайной на горе мы поели рис с грибами, добрались до смотровой площадки и полюбовались на разноцветные горы, побывали у горячего источника.
Да, все-таки тогда была осень.