Много лет спустя
– Асока? – Оби-Ван нахмурился, наблюдая, как его гранд-падаван мучительно медленно стучит пальцами по экрану. – Что ты там пишешь?
– Отчет, – процедила Асока, с ненавистью пялясь на датапад.
– Отчет? Это, вообще-то, обязанность твоего мастера. Где Энакин?
– Гонки. В компании одного сенатора. Победитель будет увековечен в Зале Славы.
– Ах вот как… – протянул Оби-Ван, пробегая взглядом по отчету. – Хм. Знаешь, Асока, а ведь ты неправильно пишешь отчет.
– То есть? – испуганно развернулась девочка. – Как это – неправильно?
– Я тебе сейчас все объясню, – промурлыкал магистр, растягивая губы в жуткой улыбке. – Энакин хочет славы? Он ее получит. С твоей помощью.
– Великая Сила! – оторопело пробормотал Палпатин, вчитываясь в строки добытого шпионами отчета о миссии Скайуокера. – Что это?!
Рыцарь Скайуокер гордо расправил широкие плечи, взирая на валяющихся в пыли работорговцев с осуждением и джедайским смирением. «Теперь, – голос рыцаря был полон мудрости, – вы встанете на путь исправления! И никогда не причините вред ни одной жалкой форме жизни!»
Что за ерунда?!
Палпатин зарылся в папки, добыл в конце концов отчет наблюдателя, сухие строчки которого недвусмысленно описывали устроенную Скайуокером резню среди работорговцев. Подумал. Сравнил с храмовым отчетом. Снова подумал. Перечитал докладную записку: популярность рыцаря за последнее время резко выросла.
– Хм. Так ты жаждешь славы, мой мальчик?
Энакин вжался в кресло, упираясь в паркетный пол ногами. В последние полгода канцлер вел себя странно, и с каждой встречей градус странности все повышался. Он начал дарить Скайуокеру дизайнерскую одежду, эксклюзивные вина и деликатесы, приглашать в жутко пафосные закрытые клубы. Знакомить привыкшего к простоте и строгости джедая с погрязшими в роскоши и пороке богачами, провожавшими парня масляными взглядами. А уж их мысли! Энакина тошнило ежесекундно. А их жены-любовницы-дочери?!
Эти живые кошмары липли, лезли руками к сокровенному, громко и недвусмысленно сообщали о своих желаниях и едва не тащили его в койку на аркане. Энакин устал отбиваться. При последнем посещении очередного клуба канцлер слишком уж вольно подцепил Скайуокера под руку, расточая комплименты, да и смотрел как-то… Плотоядно.
Такого от своего друга Энакин не ожидал.
А потом журналисты с очень нескромными вопросами… И клоны, прячущие глаза, пересказали некоторые слухи… Энакин был в ужасе.
– Мальчик мой! – томно выдохнул подошедший канцлер, протягивая унизанную перстнями надушенную руку, и Скайуокер, не выдержав, с воплями вылетел из кабинета, едва не затоптав по пути гвардейцев, сенаторов, журналистов, а потом, в холле Сената, и простых секретарей и торговцев.
– Мастер! – налетевший Скайуокер схватил пришедшего на очередную консультацию Оби-Вана в охапку, тряся, как куст орхи. – Спасите! Помогите!
– Что случилось?!
– Канцлер!
– Что с ним?
– Он… Он!
– Энакин! Мальчик мой!
– А-а-а-а!!!
Столпившиеся в холле Сената сенаторы, владельцы мегакорпораций, джедаи, журналисты и пара обывателей с изумлением увидели, как Рыцарь без страха падает в обморок. Кеноби, к ногам которого рухнул Энакин, молча посмотрел на валяющееся на полу тело, на замершего в окружении гвардейцев канцлера, снова на Энакина… Рука магистра сжалась на слетевшей с пояса рукояти сейбера.
– Ваше превосходительство, – вокруг джедая резко расчистилось пространство. – Что вы сделали с моим падаваном?!
– Я… Я пригласил его в клуб! Ничего страшного!
Энакин разлепил глаза, увидел Палпатина и вновь в ужасе отрубился. В руке Кеноби загудел сейбер.
– Ваше превосходительство. Вам придется многое мне объяснить!
Вытягивающий шею шпион Дуку нырнул в дверь, спеша доложить потрясающую новость. Что бы там ни сделал канцлер, но такого скандала его политическая карьера не переживет. А значит, следующие выборы, которые должны состояться через месяц, Палпатин проиграет.
Это открывает такие перспективы!
Может, ну его? Пора отлепиться от канцлерской мантии и идти своим путем?
Инь, Янь и прочая хрень
Тихий гул медленно проникал в спящее сознание. Вейдер всхрапнул, переворачиваясь на бок и натягивая одеяло на голову. Спалось ему просто чудесно, и снились ситху самые радужные сны.
Вот он стоит напротив Оби-Вана, заливая его ненавистью и презрением. Бывший мастер и джедай выглядит отвратительно: десять лет в пустыне состарили его на все сорок. Рыжина поседела, кожа истончилась и покрылась морщинами, мышцы усохли. Модник и красавец превратился в старую дряхлую развалину, пытающуюся пыжиться и капать на мозги, в надежде непонятно на что.