– А-а-а… – просипел генерал, седея на глазах. – В-ве… С-с… С-с-сноук?! В-ве!..
– Не волнуйтесь, генерал, – на испитой бородатой роже расплылось умиление при виде Вейдера, вбивающего во внука накопленную мудрость. – Со Сноуком мы еще побеседуем. А пока… Время выпить! И время закусить!
Медитация
– Представьте место, которое вам больше всего нравится. Тихое, спокойное, приятное…
С медитациями не задалось с самого начала. Почему – непонятно, но не задалось. Вроде бы все понятно, но вот с исполнением дела обстояли крайне печально, хоть плачь, впрочем, Оби-Ван старался не отчаиваться и с упорством, достойным лучшего применения, штурмовал гору новой для него дисциплины.
День был прекрасным. Оби-Ван тихо вздохнул, усаживаясь на медитационный коврик.
Вокруг шушукались, тихонько хихикали, вздыхали… Клан Ревущих учился медитировать.
– Офи-Ван… – противным голосом протянул Брук, надеясь вывести своего соклановца из равновесия. Мастер ясель начал монотонно читать введение в медитацию, дети старались сосредоточиться… Ничего не получалось. Оби едва не плакал: ну как он может стать падаваном, хоть чьим-то, если ему не дается простейшее сосредоточение?
– Это чудесное место может быть лесом: бескрайним, зеленым и густым. Он простирается во все стороны, стволы деревьев устремлены ввысь, ветви тихо покачиваются над головой, даруя густую тень, но в то же время в просветы проникают лучи солнца, и лес не выглядит мрачным…
Оби никогда не видел лес вживую, только на картинках или по головизору, но он каждый день бывает в Комнате Тысячи фонтанов, поэтому воображению ничто не мешает добавить привычному виду зеленых насаждений масштаба.
– Посреди леса находится огромная поляна, залитая светом. Посреди поляны – озеро, окруженное золотым песком, наполненное чистейшей водой…
Брук толкнул в бок, Оби, пытающийся сосредоточиться, упал, завязалась драка… Медитация в очередной раз полетела к ситхам на рога. А получивший втык Оби-Ван еще усерднее занялся не дающейся ему дисциплиной.
Время шло. Оби-Ван подрос и даже научился если не сосредотачиваться, то хотя бы талантливо симулировать. Однако и это не помогало: мастера смотрели скептически, рыцари с сомнением, магистры вздыхали и качали головами. Оби старался и даже очень, что не помешало ему загреметь на Бендомир. Вернее, до Бендомира юный посвященный не добрался, попав в лапы работорговцев с подачи Ксанатоса, но недаром говорят, что иногда несчастье очень даже помогает.
Оби-Ван овладел-таки зловредной наукой.
Случилось это прозаично: доползший до своей каморки Оби получил скудный паек, проглотил его не жуя и попытался хоть как-то сосредоточиться, надеясь разгрузить сознание от проблем, но ожидаемо не смог. Наблюдающий за его мучениями пожилой иторианец покачал головой: малышу явно надо научиться отключаться от происходящего, или он загремит в карцер для буйных. А то и просто на морское дно, на корм рыбам пойдет.
– Нет, мелочь, – тонкая длиннопалая рука стиснула плечо еле живого мальчика. – Не так.
– Я… Меня учили…
– Значит, неправильно учили, – пожал плечами иторианец. – Что ты представляешь? Опиши.
– Ну… – Оби-Ван встряхнулся, хмуря брови. – Представьте место…
Раб слушал заученно повторяемые установки, кивая. Неплохо. В целом неплохо.
– Хорошо, – дослушав до конца, прокашлялся иторианец. – Начало отменное, вот только концовка подкачала. Она… Неполная.
– Но нас учил мастер Йода! – взвился Оби. Груккх пожал плечами.
– И что? Получается?
– Нет! – всхлипнул мальчик.
– То-то и оно! Значит, плохо учил. Неправильно. Но не боись, пацан, дед Груккх научит тебя, как надо. Твой Йода там, ты здесь, а значит, будешь приспосабливаться. Итак, начнем. Представь место…
Оби слушал, все шире раскрывая глаза. Вторая половина аффирмации была крайне специфичной.
– И что, помогает? – недоверчиво протянул он. Груккх хихикнул.
– Да уж, никто не жалуется! Сам глянь!
Оби огляделся. Рабы, все как один, сидели вдоль стен с невероятно довольными мордами, и Силу затапливали мир, покой и полное довольство жизнью.
– Гхм… Да, – признал поражение Оби-Ван. – Научите?
– Без проблем. Запоминай… Представьте место, которое…
Оби-Ван пристроился на вытертом коврике, привычно закрывая глаза, сосредотачиваясь и ощущая, как в душу наконец-то нисходит покой.