– Мой миррр… Мои прррравила… – проурчал окончательно превратившийся в здоровенного кота рыцарь. – А ты… Моя добыча.
Ситх зарычал, становясь в стойку. Пусть Сила не откликается, у него есть меч, навыки и мозги. Справится. А потом обдумает, что это за напасть такая. Кот стал вальяжно спускаться по воздуху, тая с каждым шагом, пока не исчез. Палпатин побежал, надеясь вырваться из иллюзии, но неожиданно перед ним вспыхнули огни глаз, распахнулась здоровенная пасть, а потом ситха поглотила темнота.
Оби-Ван икнул, вспрыгивая на ветку. После сытного и питательного ужина требовалось поспать. Палпатин ему никогда не нравился, так как претендовал на выбранных Кеноби людей, но подловить его оказалось непросто. Тем более интересным был результат. Ситх.
Оби-Ван проследил за сенатором, рвущимся в канцлеры, и теперь дремал с чувством глубокого морального удовлетворения. Собеседника Палпатина он потом тоже съест, для надёжности. Нечего воду мутить и на нервы действовать: этот мир Оби-Вану нравился, ему нравились его люди, и лезть в принадлежащие ему владения всяческим конкурентам он позволять не собирался.
Ветка была удобной, в брюшке образовалась приятная тяжесть, Оби-Ван вылизался, умываясь, и снова растянулся на шершавой поверхности.
Жить среди людей оказалось хорошо и интересно. Он каждый день познавал нечто новое, охотился, развлекал избранных им смертных. К тому же он не потерял свою сущность, а лишь дополнил ее несколькими новыми гранями, соглашаясь на слияние с умирающим ребенком. И никогда об этом не жалел.
К тому же он не покинул Волшебный лес, лишь раздвинул его границы – став из просто Кота кем-то большим, ведь вся вселенная и любой мир – это всего лишь чья-то определенная точка зрения.
В нездравом уме и нетвердой памяти
Это моя последняя шутка: находясь в трезвом уме и твердой памяти, я не оставляю завещания…
Двадцать дней назад
От жизни ожидаешь всякого, только не того, что очнешься в чужом теле, полыхающем в агонии. Мозг кипел, нервы натянули струнами и играли на них в железных перчатках, мясо лупили кувалдами, а кости натирали на терке. Сколько продолжался этот ужас, Дима не знал, лишь захрипел сорванным горлом, когда ужас закончился, и он смог облегченно растянуться на восхитительно холодном полу, дергаясь, как припадочный.
– Вам все понятно, Владыка Тиранус? – с невыразимым злорадством протянул чей-то ненавистный голос, и Дима, к своему дичайшему изумлению, сам собой ответил:
– Да, мастер.
– Отменно, – удовлетворенно обронил невидимый, но страстно ненавидимый собеседник. – Тогда приступайте. У вас есть час до начала операции.
Что-то блеснуло, Дима встал, изумляясь тому, что он – отдельно, а шевелящееся тело – отдельно, повернулся… Одного взгляда в зеркальную панель хватило, чтобы осознать ужас ситуации: там отражался высоченный седобородый старик в щегольской одежде черного цвета, сейчас трясущийся от остаточных эффектов поражения электрическим током – Дима видел бьющие в него молнии, – а на поясе висела изогнутая рукоять, и рука легла на неё автоматически.
А на огромном экране на стене виднелся флот. Космический.
Тело развернулось и куда-то потопало, а Дима, бьющийся в истерике студент-недоучка, только-только зачерпнувший чайной ложечкой мудрости из учебников права, как-то резко осознал несколько вещей.
Первое: через час он в компании с Гривусом будет разыгрывать фарс похищения канцлера Республики, который по совместительству еще и Дарт Сидиус.
Второе: этот фарс закончится плохо – Дима отчетливо помнил, что Дуку в результате помрет, Сидиус ученика уже слил, готовясь повязать его кровью нового смертника.
Третье: сбежать – не вариант. Он этот мир не знает, навыков нет – Дима попробовал что-то почувствовать, как легендарный Люк Скайуокер, и у него закономерно ни хрена не получилось, потому как пункт четвертый!
Четвертое: Дуку почти помер, граф стал практически зомби, лишь чудовищно сильная воля графа не давала ему окончательно стать марионеткой, так как Сидиус провел ритуал, чтоб благодарный ученик его не выдал… Граф попытался исправить содеянное, проведя еще один ритуал, результат получился не очень. И ждет теперь Диму смерть скорая и безвременная, потому как Дима – отдельно, ни на что не влияет, а Дуку – отдельно, и вообще смотри пункт номер три. И с их общим сейчас телом он тоже управиться не смог.