Бой с Вейдером был похож на насмешку.
Темный лорд, превратившийся в закованный в гибрид доспеха и костюма жизнеобеспечения танк, тупо пер вперед, видимо, надеясь затоптать своего врага. Опытный дуэлянт, Кеноби не видел ни отточенной техники, ни какого-то поражающего разум и тело мастерства, наработанного за десятилетия – только голую мощь усиленного протезами тела. Бешенство и ярость, это да, просто сшибали с ног, отключая критическое мышление, Вейдер даже Силу не использовал, забыл, видимо, при виде того, кого искал безрезультатно все эти годы – а ведь Оби-Ван буквально прятался на самом видном месте.
Зато пару раз изрек пафосные фразы, как дроид, исполняющий вшитую в него программу.
Сам Оби-Ван давно мог или сделать ноги, или вступить в плотное противостояние, или применить Силу, ткнув украдкой в пару кнопочек или закоротив проводок – и прощай тогда Лорд Вейдер, надежда и опора Империи, пусть земля тебе будет гвоздями, а Сила – колючей проволокой. Но такое решение было неправильным, в корне противореча давно идеально выверенному плану, и Кеноби медленно отступал, дожидаясь нужного момента, дразня полуослепшего от бешенства Вейдера взмахами плаща, словно быка, чувствуя, как в душе нарастает злорадство.
Не самое джедайское чувство, но что поделать? Против правды не попрешь.
Вейдер тяжело дышал, позади слышался топот: приближался Люк, почти достигший нужной Оби-Вану точки обзора. Малыш увидит все, что необходимо, а потом успеет удрать – это Кеноби знал четко и ясно. Осталось только подогреть страсти и подготовить почву.
– Если ты убьешь меня, – голос Оби-Вана был уверенным и спокойным, исполненным тайного знания, – я стану сильнее, чем был когда-либо прежде.
Люк вскрикнул. Оби-Ван бросил косой взгляд, убеждаясь, что все идет как надо, и опустил меч.
Пришла пора.
Алый клинок мелькнул молнией, и Кеноби сдался Свету, горящему в его венах, распадаясь на тысячи невидимых глазу частиц. Вейдер, не веря собственным глазам, потыкал опавшую кучкой потрепанную одежду мечом, потоптался сапогами и едва не зарычал: вкус победы напоминал дешевое мыло.
Принцесса с какими-то придурками удрала, на это Лорду было плевать, но вот то, что от Кеноби не осталось ничего материального – одежда не в счет – наводило на тревожные размышления. Прекрасно зная изворотливость своего бывшего мастера, Вейдер практически уверился в том, что все произошедшее – какой-то трюк, и Кеноби удрал, сделав вид, что помер.
С ним надо всегда было держать ухо востро!
Приказав подчиненным собрать оставшиеся материальные свидетельства, ситх прицепил на пояс сейбер Кеноби и тяжелым шагом направился к себе: докладывать и переваривать случившееся.
В голове набатом звучало утверждение Оби-Вана, от которого Вейдер медленно покрывался холодным потом: слишком часто джедай оказывался прав, предсказывая какие-то гнусности, чтобы его слова можно было игнорировать или счесть предсмертным бредом.
Время шло, Вейдер почти поверил в то, что все обойдется, как вдруг события завертелись с бешеной скоростью. Обнаглевшие до потери пульса повстанцы совсем потеряли страх и последние мозги, организовав налет на боевую станцию. Решивший тряхнуть стариной ситх запрыгнул в специально модифицированный именно под него истребитель, принявшись отстреливать наглецов одного за другим, как докучных мух.
Один проявил себя особенно упорным и везучим: никак не получалось попасть по верткому наглецу. Наконец Вейдер, скрипя зубами от напряжения и азарта, поймал крестокрыл на мушку и, предвкушая попадание, нажал на гашетку, но именно в этот самый момент его кто-то толкнул под руку, и выстрелы ушли левее, чем надо. Повстанец взмыл вверх свечой, «Звезда» дрогнула и взорвалась. Взрывной волной ситха откинуло прочь, и пока он, отчаянно ругаясь, пытался стабилизировать истребитель, за спиной все больше нарастало хорошо знакомое присутствие.
– Если ты убьешь меня, – замурлыкал на ухо еле слышный голос, полный глубокого морального удовлетворения, – я стану сильнее, чем был когда-либо прежде.
Невидимый джедай помолчал, наслаждаясь экспрессивной руганью ситха, едва не воющего от ярости и разочарования, и нанес добивающий удар, решив не отказывать себе в удовольствии унижения соперника.
– Я же говорил.
Сделал гадость – сердцу радость
«Я не опоздал, а скорректировал свой сегодняшний рабочий день адекватно неадекватному вчерашнему и обратно пропорционально к нормируемому».
Сидиус моргнул, протер глаза, еще раз перечитал текст. Ничего не изменилось. Император хмыкнул, пошевелил морщинами на лице и отложил очередную писульку, накорябанную ужасающим почерком Избранного, философски подперев подбородок рукой.