А там и Сидиуса ждет сюрприз. Серия статей-разоблачений на тему: является ли канцлер Палпатин замаскированным ситхом? Нет, как вы могли подумать! Сенат ответственно заявляет: нет, канцлер не является ситхом! И нет, он не собирается залезть в карман обывателей и кубышку богачей, что вы. Не больше обычного, и документация эту скромность только подтверждает.
И пусть докажет, что не верблюд.
А сама Вентресс будет строить ячейку общества и коммунизм в отдельно взятом куске космоса. Мозги Избранному вправлять: через пару недель Шми с семьей на ПМЖ переедут, устроит мама сыночку веселую жизнь, нанятые для вправления мозгов психологи это гарантируют. И проблемами имеющего странные представления о галактике подростка они тоже готовы заняться.
В общем, хороший план, главное – претворить его в жизнь.
– Мастер, – Вентресс бросила взгляд на коммуникатор, и встала. – Горе-диверсанты пойманы и доставлены в ваш кабинет. Прошу.
Кеноби вновь тяжело вздохнул, закатив глаза. Да уж, не такого окончания погони за неведомым наемником он ожидал. Наемник оказался нанят политическим противником Падме, о чем заявил перед тем, как отравиться, а попавший на Джеонозис джедай, увидев штампующихся на заводе дроидов, запаниковал, превратно поняв происходящее. И вот результат.
Дипломатический скандал.
Поежившись от предстоящей выволочки, Оби-Ван вздохнул. Чует его сердце, выпрут его и идиота-Скайуокера взашей. Может, действительно сменить место жительства? Да и гранд-магистр возрожденного Ордена Дже'дайи, а по совместительству еще и гроссмейстер самого Оби-Вана, успел намекнуть, что питает к своей Родословной слабость и не прочь предоставить внуку хорошую должность. Да и нравы, как можно понять, тут далеко не такие строгие, как на Корусанте…
Это надо обдумать.
И Кеноби, галантно подхватив изящную блондинку под руку, шагнул в кабинет, где через несколько минут будет решаться судьба галактики.
Реверс
Опаленный солнцем старик хитро улыбнулся в белоснежные усы с редкими медными нитями и рассыпался миллионом мельчайших частичек света, оставляя после себя потрепанную мантию и погасший сейбер.
Ситх, только что отрубивший не сопротивляющемуся противнику голову, явно такого не ожидал и держался настороженно. Тяжелые сапоги протоптались по мантии, словно пытаясь найти спрятавшегося врага, а наблюдающий за этим штурмовик закусил губу от приступа дикой головной боли. Из ноздрей потекла горячая кровь, штурмовик еле устоял на ногах, делая вид, что продолжает бдеть и охранять, а в разваливающихся на части мозгах всплывали давно запертые и похороненые воспоминания.
Блеск медных волос под капюшоном мантии. Гудение сейбера. Аромат чая и пар над щербатой чашкой в покрытых царапинами и синяками мозолистых руках. Дружеское похлопывание по плечу. Благодарная улыбка. Отчаянная попытка ухватиться за воздух перед падением.
Кровь все текла и текла, заливая подбородок и пропитывая боди под доспехами, но штурмовику было плевать. Бывший всего лишь вещью, функцией последние двадцать лет, он двигался на автопилоте, выполняя положенные действия, пока сломавшаяся программа скрипела и трескалась под воздействием доказательств того, что когда-то он был почти человеком.
Что когда-то был кто-то, кто считал его человеком, а не дроидом без личности.
Он вспоминал, держась от ситха как можно дальше, с каждым днём все больше и больше утопая в вине, горе и ненависти, ожидая неизвестно чего, и, когда объявили тревогу, он был готов.
СС-2224… Клон… Нет. Маршалл-коммандер Коди впервые за двадцать лет вновь почувствовал себя живым.
Вейдер унесся к ангарам, и Коди, злорадно проследив, как ситх загружается в модернизированный лично под него истребитель, мысленно потер руки, а после пошел туда, куда ему, простому пушечному мясу, путь был заказан: в сектор для высшего офицерского состава. Его не волновало, заметит кто-то или нет, он прошел по коридорам, несколько раз поднялся на турболифтах, пока не добрался до святая святых.
За стенами боевой станции бушевало сражение, там Вейдер отстреливал одного за другим повстанцев, пытающихся прорваться к уязвимому месту, не зная, что в начинке истребителя появилось несколько неучтенных деталей, но Коди это не интересовало.
Он вскрыл двери, прошелся по просторным помещениям, пока не нашел то, что не видел годами: потрепанный сейбер.
Рукоять легла в ладони, как родная, печально напевая грустную мелодию в сердце Коди.
– Прости, генерал, прости… мы не хотели… – горячечно шептал Коди, погрузившись в воспоминания, и ему казалось, что генерал стоит рядом, дружески сжимая ему плечо. – Если бы я только мог все исправить…