Казалось, жизнь наладилась, но тут начался конфликт на Набу, и у Мейса снова постоянно зверски болела голова. А потом Джинн припер с Татуина мелкого мальчишку, и Мейс обреченно понял, что зря жаловался, самое веселое все еще впереди.
Так и случилось.
Скайуокера законопатили в ясли с наказом лечиться, учиться и отъедаться, а отправленные на Набу Джинн и Кеноби, рыцарские испытания которого вошли в заключительную фазу, приперлись с планеты с дыркой в боку – Джинн, и с трупом ситха в морозилке – Оби-Ван.
Мейс утер скупую джедайскую слезу, с чистой совестью и огромным удовольствием посвятил довольно ухмыляющегося падавана, прибившего трофейный сейбер на стенку, в рыцари, и тут же пресек желание Джинна взять Энакина в падаваны, надавав по загребущим рукам, объявив, что мальчишка, пройдя положенное обучение, сам решит.
Глаза Энакина были квадратными.
Танцы с бубнами и заявления об избранности Джинну не помогли: Мейс приволок с Татуина мать мальчишки, и личность будущего учителя была Скайуокером определена в мгновение ока.
А пока он корпел в классах, Мейс с Оби-Ваном и Дуку раскапывали подноготную забрака.
Что все делается к лучшему, Мейс убедился, когда увидел подозрительный артефакт в кабинете свежеизбранного канцлера.
Арест обвиненного в предательстве, развязывании конфликта, взяточничестве, шантаже и еще десятке обвинений набуанца прошел в прямом эфире, а дальнейшее было делом техники. Выпнутого из теплого кресла набуанца экстрадировали на родину, вот только по пути на Набу корабль бывшего канцлера потерялся.
Мейс, берегущий сломанные ребра и едва не отрубленную руку, толкнул речь о нечистоплотности пропавшего без вести Палпатина, поглаживающий свеженький трофей – сейбер из электрума – Кеноби, стоящий за спиной мастера, только довольно ухмылялся. Энакин корпел над учебниками права. Джинн окопался в Комнате Тысячи фонтанов.
Жизнь была прекрасна.
До тех пор, пока получивший очередной отлуп от Энакина, предвкушающего учебу у магистра Ордена или Убийцы ситхов, – тут мальчишка никак не мог решить, кто лучше, – Джинн не представил нового падавана. Зул Ксисс.
Мейс вздохнул, потребовал справку от мозгоправов и размял кисти рук, берясь за сейбер.
Жизнь продолжалась. И это было прекрасно.
Контроль и учет
– Что будем делать? Кто возьмет на себя это бремя? – мрачный Мейс обвел тяжелым взглядом заерзавших членов Совета. Магистры промолчали, делая вид, что глубоко погружены в Силу и временно недоступны для внешнего мира. – Мастер Йода?
– Стар я, – прокряхтел тот, горбясь. – Не доживу, боюсь.
– Мастер Ранцизис?
– Прошу прощения, но вынужден отказаться. Конфликт на…
– Ясно, – отмахнулся Мейс. – Мастер Пиелл?
Где-то тяжело грохнуло, зал содрогнулся. Джедаи переглянулись. Комлинк Винду пискнул, корун прочел сообщение с таким видом, словно ему наживую рвали ржавыми клещами зубы.
– Произошло что? – невозмутимо поинтересовался Йода.
– Скайуокер, – скривился Винду. – Устроил гонки на мини-подах, врезался в стену и свалил в Технических залах кран. Одни убытки от этого паршивца! А я ведь говорил…
– Гхм, – прокашлялся Йода, Винду осекся и замолчал.
– Так что? Мастера? – немного успокоившись, вернулся к предыдущей теме Мейс. – Кто…
– Гхм! – снова кашлянул Йода, в упор уставившись на коруна. Тот поднял бровь. – Гхм!!!
– Что… – до Винду дошло, он расплылся в злорадной ухмылке, но тут же согнал ее с лица. – Вы абсолютно правы, мастер Йода. Действительно.
Он отстучал сообщение и обвел явно расслабившихся и расплывшихся в креслах советников довольным взором.
– Кто за то, чтобы назначить ответственными за инвентаризацию рыцаря Кеноби и падавана Скайуокера? Единогласно.
Энакин изумленно оглядел всученные ему главным завхозом и главным техником Храма древнее оборудование, помнящее еще Первые ситхские войны.
– Это что?
– Это вам, падаван, – с невыразимым злорадством произнес Паратус, подталкивая потемневший датапад толщиной с кирпич в бронированном корпусе, покрытом пятнами и царапинами, и такой же бронированный портативный принтер на ремне. – Орудия производства.
Джедаи демонически рассмеялись, ткнув пальцами в отчетные ведомости.