Но ладно бы Совет. Так ведь и прочие мастера теперь провожали его странными взглядами, а падаваны женского пола дружно краснели и хихикали при его приближении. Да и молодые женщины-рыцари поглядывали с непонятным предвкушением. А уж слухи! И шепоты…
– А плечи! Плечи-то какие!
– Мне нравится этот небрежный стиль «гранж». И прическа.
– Да, очень сурово и брутально.
– Но так романтично!
– В этих глазах можно утонуть…
– А на носу – повеситься!
С каждым возвращением в Храм Квай все больше чувствовал себя звездой голонета, специализирующейся на слезодавильных романтических мелодрамах. Даже Тала начала странно похмыкивать, когда он приходил в гости для дегустации нового сорта чая, а стоило Кваю сесть помедитировать где-нибудь под деревом, как вокруг тут же образовывался кружок жаждущих общения почитателей. И все хотели его внимания, спрашивали совета, жаждали наставлений и спаррингов… Про то, что творилось в залах для боев, и думать было страшно, ведь даже Йода тут же возникал где-нибудь в уголке и умильно смотрел, сложив лапки, а также утирая выступившие скупые джедайские слезы вышитым платочком.
Что говорить, и его падавана не минуло это поветрие, ведь Квай сам видел, как Оби-Ван мусолил в руках какую-то зачитанную до дыр книженцию в отвратительно розовой обложке, на которой слились в экстазе суровый воин-джедай и томная аристократка.
Джинну стало дурно от мыслей о том, какой гадостью забивает себе мозги ученик, но карательных мер он принять не успел: почитатели окружили, пришлось сбегать.
В конце концов весь этот идиотизм так его допек, что Квай начал возмущаться прямо в зале Совета, изливая душу пакостно ухмыляющемуся Мейсу. По мере излияния добродушно-насмешливая атмосфера изменилась на агрессивно-деловую. Мейс дослушал импровизированную речь, сузил глаза и положил руки на подлокотники алого кресла. Квай, распаленный возмущением, к своему стыду не отреагировал адекватно, но слова главы Ордена мигом прочистили ему мозги.
– Мастер Джинн. Вы пишете отчеты о миссиях?
– Да! – агрессивно выставил сломанный в глубокой юности нос Квай.
– Процитируйте первые два абзаца.
– Э-э-э… – глубокомысленно протянул Джинн. Винду поспешил закрепить успех:
– Более осмысленно, пожалуйста.
– Я действовал по воле Силы? – рискнул Квай, понимая, что где-то прокололся. Мейс покачал головой:
– Так кто пишет отчеты? Мастер Джинн?
– Я.
– Откройте ваш последний отчет. Шестая страница, пятый абзац сверху. Читайте. А мы послушаем.
Мастер Джинн гордо расправил широкие плечи, взирая на валяющихся в пыли работорговцев с осуждением и джедайским смирением. «Теперь, – голос Мастера был полон мудрости, – вы встанете на путь исправления! И никогда не причините вреда ни одной жалкой форме жизни!» ЧТО?!
– Жалкие формы жизни, да, мастер Джинн? – Мейс улыбнулся не менее зубасто, чем акул с Шили. Квай сглотнул, с ужасом пялясь на экран датапада. – Джедайское смирение? Мудрость? Так кто пишет отчеты? Вы или ваш падаван – очередная ЖАЛКАЯ форма жизни?
– Я…
Разнос был просто эпичным. Квай получил за все и сразу: и за прошлое, полное умалчиваний, ошибок и самомнения. И за темное настоящее. И, авансом и с горочкой, – за гораздо более определенное будущее, наполненное отчетами, следованием протоколу, уроками этики, а также ясельным долгом.
Когда потрепанный Квай вывалился в коридор, слезы едва не текли по его щекам – так ему было жаль самого себя. А Мейс еще и сообщил, что если Джинн облажается, то Совет выставит отчеты в полностью свободный доступ – галактика должна знать своих героев!
Зная самого себя, Квай заранее готовился к неизбежному.
Квартира встретила его запахами обеда, свежезаваренного чая, а также внимательным взглядом падавана, штудирующего очередную сопливую лабуду. Так вот откуда Оби-Ван позаимствовал эти высокопарные обороты! Джинн уже открыл было рот, чтобы выразить возмущение, но Кеноби с намеком показал очередную вырвиглазно розовую обложку, и Джинн увял, решив вечерком сходить на нижние ярусы: напиться до соплей и получить массаж всего тела от меркантильных красоток.
А потом можно будет и помедитировать: к ясельному долгу надо готовиться заранее.
– Нет, это читать решительно невозможно, – Мейс с отвращением отодвинул датапад с отчетом Джинна, написанный жутким канцелярским языком. Внушение сработало, даже слишком хорошо: Квай-Гон перестал перекладывать свои обязанности на чужие плечи. А слава… Ну, слава проходит быстро.