— Оплакиваю, — сказал он ей глухим голосом, — свою судьбу: как ты скоро забыла меня!
И он стал ее попрекать за комос.
Каллирою, дочь стратега, полную чувства собственного достоинства, возмутительная клевета привела в негодование.
— К отцовскому дому комосом никто не ходил! — сказала она ему. — Это, может быть, твои двери привыкли к комосам, и твоих друзей огорчает, быть может, твоя женитьба?
Так сказав, она от него отвернулась и, накрывшись одеждой, пустила потоки слез. Но влюбленные мирятся быстро, и всяческие оправдания принимают они друг от друга с радостью. Херей изменился и начал ласкать жену, а жена сейчас же приветствовала его раскаянье, и от этого воспламенилась любовь их еще сильнее, при виде же согласия своих детей как его, так и ее родители, и Херея и Каллирои, считали блаженно счастливыми и самих себя.
А акрагантинец, после того как первая его хитрость кончилась неудачей, пустился на новую, еще большую, и придумал вот что.
Был у него один ловкий на язык парасит[27], разговором умевший располагать к себе всякого собеседника. Ему поручил он разыграть роль влюбленного, и тот принялся ухаживать за главной служанкой Каллирои, за аброй[28], стремясь во что бы то ни стало добиться ее расположения. Покорил он, однако, девочку только с большим трудом, ценой дорогих подарков и угрозой кончить самоубийством в случае, если он не получит удовлетворения своих желаний: женщина становится легко уловимой тогда, когда она начинает думать, что в нее влюбились.
Это подготовив, главный мастер драмы нашел еще и другого актера, по сравнению с первым не столь привлекательного, но очень ловкого и убедительного в речах. Заранее подучив его, как действовать и что говорить, подослал он его к Херею, который его не знал.
Херей расхаживал по палестре, когда человек этот подошел к нему и сказал:
— И у меня был сын твоего, Херей, возраста, восторженно любивший тебя, и после его кончины сыном своим я почитаю тебя. Счастье твое является, впрочем, общим благом и всей Сицилии! Удели же мне время, и ты услышишь от меня важные вещи, имеющие большое значение для всей твоей жизни.
Вскружив такими словами голову юноше и наполнив его и надеждой, и страхом, и любопытством, этот негодяй, в ответ на просьбы Херея говорить, принялся медлить, под предлогом неподходящей будто бы обстановки и необходимости поэтому отложить разговор до более удобного времени. Тем сильнее принялся Херей настаивать на своем, уже предчувствуя нечто тяжелое, и тот, взяв Херея за руку, отвел его в сторону, а затем, нахмурив брови и напустив на себя страдающий вид и даже всплакнув немного, сказал:
— Херей, неприятно мне доносить тебе о грустных вещах, сообщить о которых я давно тебе хотел и все не решался. Но раз над тобой издеваются уже в открытую и раз всюду уже болтают об этом ужасе, то дальше молчать я не в состоянии. К пороку у меня врожденная ненависть, а к тебе я питаю исключительное расположение. Что же, узнай, что жена твоя соблазнена, а дабы в этом тебе увериться, готов я тебе помочь накрыть и соблазнителя.
Долго лежал он с раскрытым ртом, ни глаз поднять не имея сил, ни слова вымолвить. Когда же к нему вернулась способность речи, то слабым голосом, а не своим обычным,
— Прошу я тебя, — проговорил он, — о горестной для меня милости очевидцем сделать меня моего несчастия. Все-таки, покажите мне его, чтобы иметь мне тем больше основания себя убить: Каллирою я пощажу, даже и преступную.
— Сделай вид, будто ты уезжаешь в деревню, — посоветовал ему тот, — а глубокой ночью стереги свой дом, и тогда ты увидишь, как будет соблазнитель входить.
На этом они и порешили.
Херей, которому войти самому в дом не хватало сил, послал домой объявить «уезжаю в деревню», а коварный тот клеветник подготовлять начал представление.
27
Параситами (дословно: «сотрапезниками» или «прихлебателями») назывались те, принадлежавшие к числу нетрудовых элементов общества, нередко весьма образованные, но опустившиеся, бездельные люди, которые в качестве приживальщиков столовались у богачей, отплачивая последним за их обеды приятными разговорами, лестью и всегдашней готовностью выполнить для хозяина любое, нередко сомнительного характера, поручение.
28
В богатых домах того времени «абрами» (слово это звучало ласкательно) назывались молодые, приближенные к хозяйке рабыни.
29
Илиада, п. XVIII, ст. 22–24: скорбь Ахиллеса при получении им неожиданного известия о гибели его друга, Патрокла, убитого в бою Гектором.