Харка побежал. Его не оставлял вопрос: для чего отец хотел показать ему пещеру? Что он хотел рассказать? Видно, появление незнакомца изменило планы Матотаупы.
Типи — круглые палатки из шкур бизонов — стояли на опушке леса у реки. Некоторые типи были разрисованы цветными магическими фигурами: это были палатка жреца, палатка совета и палатки вождей. На палатке Матотаупы — военного вождя — был нарисован большой четырехугольник. На тяжелом кожаном пологе играли лучи восходящего солнца. Мать Харки приподняла свисающие шкуры, чтобы воздух и свет проникали внутрь. Посреди типи поднимался дымок, над очагом висел котел. У огня сидела бабушка. Десятилетняя сестра и девятилетний брат смотрели на приближающегося Харку. Мать разделывала снаружи тушку зайца. Харка почувствовал, что он очень голоден: целую неделю им приходилось питаться впроголодь. Но он сдержал себя и прошел мимо своего дома, потому что ему надо было явиться к вождю Белому Бизону, типи которого стояла рядом.
Сегодня палатка Белого Бизона, как и все последние дни, была закрыта. Белый Бизон был болен. Ему не помогали заклинания жреца. Белый Бизон болен, хотя ран у него нет, и Харка испытывал страх перед непонятной силой, которая приковала вождя к постели. Проходя мимо типи жреца, разрисованной змеями и молниями, мальчик поднес руку ко рту и тихо произнес благодарственные слова Вакантанке — Великому и Таинственному, который незримо стоит за каждым воином и все видит и все слышит. Из палатки жреца доносилось глухое заунывное пение.
Харка вошел в типи Белого Бизона. В глубине в полумраке сидела женщина в кожаном платье, обшитом по рукавам и подолу бахромой. Руки ее были сложены на коленях. Женщина печально и безучастно посмотрела на мальчика. Белый Бизон лежал на расстеленной шкуре, его голова покоилась на подставке из ивовых прутьев. Лицо вождя исхудало, руки словно высохли. Он слегка пошевельнулся, давая знать, что готов слушать. У ног его стоял голый по пояс пятнадцатилетний парень — единственный сын Белого Бизона — Шонка. Харка опустил глаза: он не любил Шонку. Эта неприязнь была взаимна и вытекала из множества причин, и ни одну из них нельзя было считать главной. Но Харка не хотел сейчас об этом думать: он пришел передать просьбу отца.
Больной вождь, кажется, не понимал, что ему рассказывал Харка. Он беспомощно ворочал глазами, беспокойно поворачивал голову и наконец молча посмотрел на сына.
— Мы не можем выделить воина, сказал мой отец, — произнес Шонка.
Харка почувствовал, что ответ продиктован неприязнью к нему Шонки, и не двинулся с места.
— Иди! — приказал Шонка. — Мой отец сказал. Хау.
Харка еще раз взглянул на больного. Тот закрыл глаза, и никакой надежды получить ответ от него не было. Мальчик повернулся и вышел. Что же делать?
Стойбище ожило. Голодные собаки сновали между типи. Отощавшие дети гоняли палками тяжелый мячик и громко кричали. Девочки постарше помогали матерям у палаток. Лошади выщипывали жалкую траву, жевали ветки кустарника, глодали кору с деревьев.
Харка увидел своего друга Четана — Сокола. Он был старше Харки на четыре года, ему уже исполнилось шестнадцать. Четан делал наконечники для стрел. Харка подошел к другу, и тот прервал свою работу.
Хотя Харка и торопился, он все же присел на корточки и рассказал о разговоре в палатке Белого Бизона.
— Что скажешь ты, Четан?
— Твой отец — наш военный вождь, а Белый Бизон — вождь мирного времени, — сказал Четан. — Чужой человек в местах нашей охоты! Это же начало войны! Матотаупа здесь решает. Он мог сам приказать.
— Мой отец знает, что делает, — ответил Харка, почувствовав в словах друга упрек. — Ты останешься наблюдать за ручьем, хоть ты еще и не воин.
— Я это сделаю, если разрешит мой отец. Пойдем вместе к нему.
Харка пошел со своим другом. Но Солнечный Дождь, так звали отца Четана, выехал в прерии на поиски бизонов, и друзья на конях отправились по его следу. Миновав лес и переправившись через речку, мальчики увидели нескольких всадников. Друзья подняли своих полудиких мустангов в галоп и скоро догнали охотников. Харка в третий раз слово в слово рассказал обо всем, что произошло. Солнечный Дождь задумался.
— Пойдем втроем, — решил он. — Харка поведет нас. Я сам хочу посмотреть это место. Если ничего нового за это время не произойдет, Матотаупа решит, кому из нас остаться.
Всадники быстро вернулись в стойбище. Они слезли с коней и пешком отправились к Матотаупе. Впереди шел Харка, за ним — Солнечный Дождь, и последним — Четан. Приближаясь к ручью, Харка чаще останавливался, прячась за деревьями и кустами.
И вдруг сквозь ветки кустарника он увидал, что неподалеку от места, где ручей вырывался из горы, у самой воды лежит Матотаупа. Вождь лежал лицом вниз, руки его были раскинуты. Крови видно не было. Нож по-прежнему торчал из ножен. Ничьих следов возле него тоже не было заметно. Пораженный мыслью, что отец мертв, мальчик чуть было не бросился к нему. Но Солнечный Дождь, почувствовав порыв Харки, знаками приказал ему пройти еще немного по правому берегу ручья, Четану — остаться на месте, сам же перешел на левый берег. Поручение Солнечного Дождя подняло Харку в своих собственных глазах: Солнечный Дождь полагался на него, как на настоящего воина, и это доверие придало мальчику новые силы. Он был взволнован и в тоже время спокоен, как бывает с сильными мужчинами в минуту опасности.
Харка осторожно пробирался у подножия утеса. Местами он полз, местами прятался за стволами деревьев. Он не задевал даже самой тоненькой ветки, и ни один листок не шелохнулся на кустах, когда он проползал под ними. Он знал, что его может заметить враг. Сотни раз он упражнялся подобным образом, играя со своими старшими товарищами или охотясь вместе с отцом. И недаром Харка — Твердый как камень — Ночной Глаз был вождем Союза Молодых Собак. И недаром ему дал такое важное поручение Солнечный Дождь — младший вождь племени.
Харка продвигался вверх по ручью, и ничто не привлекло его внимания. Пение птиц постепенно утихало. Ящерица грелась на солнце, и Харка обошел ее, чтобы не спугнуть: ведь и она могла выдать его врагу. Никаких признаков человека. Так он достиг истока ручья. Здесь мальчик засмотрелся на воду. Она бурлила, вырываясь из расселины, сверкала на солнце, а чуть ниже, где берега поросли мохом, становилась спокойной. Еще ниже был маленький водопад, и там вода снова пенилась и клокотала. Харке были знакомы эти места по походам с Молодыми Собаками. Да, здесь ничто не изменилось.
Между кустами на другом берегу Харка заметил фигуру Солнечного Дождя. Они обменялись взглядами, и обоим стало ясно, что ничего нового не обнаружено.
Отец лежал на том берегу ручья, по которому пробирался мальчик. Харка подобрался как можно ближе и спрятался за камень. С других сторон его надежно прикрывали ветви. И тут мальчик заметил, что веки Матотаупы слегка шевелятся. И хотя лоб его касался земли, он сумел заметить Харку и подмигнул ему.
Харка не шелохнулся. Он тщательно осматривал землю вокруг отца. Солнечный Дождь также наблюдал все с противоположного берега.
Ни птицы, ни жужжащие пчелы, ни паук, плетущий свою паутину — никто не обращал внимания на индейцев. Неужели и враг так же умело скрывается где-то совсем рядом?
Неподалеку от головы Матотаупы Харка заметил камень. Может быть, отца ударили камнем? Но кто? И почему отец покинул место, на котором его оставил мальчик? На все это Харка не мог найти ответа. И ведь отец как будто не ранен: на смазанной медвежьим салом коричневой спине ни единой царапины. Кожа змеи, опоясывающая лоб, тоже цела. Не пострадали и перья Военного орла, воткнутые в волосы. Мокасины и легины не были даже испачканы. Лассо зажато в руке. Только вот камень… Он словно отломан от тех сосулек, что наросли внутри пещеры…