Я пожала плечами.
— Думаю, тебе придется выяснить это самой.
— Итак, ты понимаешь, почему я не могу сказать Элтону, что я делаю.
— Теперь, когда ты сказала мне, что это касается твоего отца… я бы, наверное, сделала то же самое на твоем месте, — неохотно ответила я.
— Люди все время говорят, что у нас много общего. — Она одарила меня нервной улыбкой. Возможно, у нее и были способности эмпата, но я тоже могла читать ее как книгу прямо сейчас. Очевидно, она вбила себе в голову, что могла бы улизнуть в Нью-Йорк, чтобы быстро обнюхать все вокруг и вернуться прежде, чем кто-нибудь заметит. Смелая, но глупая. Одно неверное движение, одно незначительное промедление и весь ковен был бы в панике, особенно Элтон.
— Мне нравится думать, что это правда, но есть одна вещь, которую я бы сделала, а ты нет, — сказала я.
— Что это такое?
— Я бы, черт побери, сказала кому-нибудь, что я задумала. Теперь мы твоя команда! Ты можешь нам доверять.
Она тяжело вздохнула.
— Я просто не хотела никого беспокоить во время расследования. Там так много всего происходит, и…
— Погоди, дай я тебя остановлю, пока я не взорвалвсь, — вмешалась я. — Что здесь на самом деле происходит, а? Я знаю, что ты здесь всего два месяца, но мне нравится думать, что у меня есть представление о тебе. Ты бы по крайней мере прошептала что-нибудь об этом Уэйду, и поскольку он не пытается тебя остановить, я думаю, он тоже не знает. Почему ты скрываешь это от нас?
— Я ничего не скрываю, — огрызнулась она, выглядя искренне обиженной.
— Тогда в чем же дело? Куате, ты можешь рассказать мне все. Я не буду судить, я не знаю, как это делать, — пообещала я. — Ну, если только Стелла не пытается флиртовать с Уэйдом. Тогда я должна судить. Для девушки, которая выглядит как бомба и зарабатывает на жизнь тайными миссиями, можно было бы подумать, что она овладела искусством тонкости. Я умирала от страха.
Харли рассмеялась.
— Ты это видела, да?
— Я думаю, что космическая станция видела это.
— Могу я посвятить тебя в один маленький секрет?
Я наклонилась вперед.
— Давай.
— Судя по тому, что я почувствовала, это было все для показа. Она полностью влюблена в Ченнинга, и она пытается заставить его ревновать, флиртуя и я использую это слово щедро с Уэйдом.
— Боже. Я была немного раздражена на нее раньше, от твоего имени, но теперь мне просто грустно, — сказала я. — Бедная Стелла. Никто не должен подвергать себя такому унижению ради парня. Никто. Особенно для того, кто даже не заинтересован.
— Верно?
Я бросила заговорщический взгляд в сторону Харли.
— Итак, хорошая уловка, пытающаяся сбить меня со следа маленьким лакомым кусочком, связанным со Стеллой, как отвлекающий маневр. Не собираюсь работать, германа. В чем дело? К чему такая секретность?
Харли шаркнула ботинком по краю зеркала.
— Честно говоря… это из-за того, что я сказала раньше. Я боюсь, что могу ошибаться насчет невиновности моего отца. Я подумала, что если я найду в Нью-Йорке что-то, что, в конце концов, докажет его вину вне всяких разумных сомнений, я не хочу, чтобы кто-то из вас знал об этом, по крайней мере, пока. Я имею в виду, что это раздавит меня, подруга. Мне нужно понять, как справиться с этим разочарованием, прежде чем я смогу сказать хоть слово кому-то из вас. Не потому что я тебе не доверяю, а потому что я… я не знаю. Я хотела бы иметь возможность сначала обработать это самостоятельно, если это вообще имеет смысл?
— Для меня это имеет смысл. — Я скрестила руки на груди, понимая, что мне грозит опасность принять одну из маминых поз. — Но нет смысла беспокоиться об этом, пока ты не узнаешь наверняка. Думаю, в каком-то смысле он и невиновен, и виновен. Подумай об этом как о ситуации отца Шредингера.
Она улыбнулась.
— Утешительно. — Как и в знаменитом эксперименте, где кот в стальном ящике был одновременно живым и мертвым в сознании наблюдателей, ее отец был и невиновен, и виновен. До тех пор, пока она не открыла пресловутую шкатулку.
— Я стараюсь. Во всяком случае, я пытаюсь сказать, что ты можешь справиться с результатом, когда он придет, но не на мгновение раньше. Иначе это сведет тебя с ума. В конце концов ты сделаешь какую-нибудь глупость, например, я не знаю, отважишься уехать, никому не сказав, и прыгнешь в Нью-Йорк, хотя там ужасная сверх-ведьма жаждет твоей крови.