Минута прошла в тяжелом молчании, пока Хайрам-Финч наконец не разразился издевательским хихиканьем.
— Ты думаешь, что умна, но на самом деле ты бредишь, — сказал он. — Ты действительно думаешь, что наш отец был таким святым? Ха!
— Ты когда-нибудь встречался с ним? — спросила я.
Он покачал головой.
— Он даже не знал, что я жив.
— Так откуда же тогда ненависть к нему? — ответила я, улыбаясь. — Каждое воспоминание о нем показывает мне человека с добрым сердцем и мягкой улыбкой, который любил своего ребенка больше всего на свете. Если бы он знал о тебе, Финч, он бы взял тебя к себе домой. Он был бы твоим отцом. Он любил бы тебя так же, как любил меня. Ты никогда не давал ему шанса, потому что легче было поверить в ложь Кэтрин. Я понимаю это. Но не жди, что я буду такой же доверчивой и такой же легкой в манипуляциях, как ты.
Это была точка кипения для Финча. Он вернулся в свою первоначальную форму и бросился к двери, рыча и ругаясь, колотя и пиная изо всех сил. Малленберг вздохнул, закрыл и запер дверь на задвижку. Гнев Финча эхом прокатился по Чистилищу. С одной стороны, мне было жаль его. Однако я также прекрасно понимала, что его обстоятельства были просто результатом его неудачного выбора.
Но я верила каждому своему слову. Я была уверена, что если бы мой отец знал о Финче, он бы не остался в стороне. Он никогда бы не позволил Кэтрин отравить его разум подобным образом.
— Давненько у него не было приступа ярости, — сказал Малленберг, в то время как Финч продолжал рычать и колотить кулаками в дверь. — Тюремный врач дает ему сильные антипсихотические препараты. Похоже, тебе удалось снова вытащить зверя.
— Он заслужил несколько жестких, холодных истин. Лекарства не могут защитить его от этого, — ответила я, затем повысила голос, чтобы Финч услышал меня. — Скоро мы снова увидимся, Большой Брат! Нравится тебе это или нет, но я — единственная семья, которая у тебя осталась.
— Иди к черту, Мерлин! — Финч снова ударил кулаком в дверь.
— Это займет некоторое время, пока ты не поймешь эту часть, Финч, — ответила я. — Но Кэтрин будет плевать на тебя, если ты не будешь полезен. Прямо сейчас, ты совсем не такой. Твой лучший шанс на искупление и выздоровление — это если ты поможешь мне уничтожить ее и ее сообщников, прежде чем она уничтожит еще несколько жизней.
— Ты умрешь, Харли! Ты будешь страдать и умрешь! — рявкнул Финч.
— Продолжай успокаивать себя этим.
Я закатила глаза и вежливо кивнула Малленбергу. Он проводил нас обратно в приемную. Уэйд шел рядом со мной, все еще молчаливый и любопытный, в то время как рев Финча звучал позади нас, затихая по мере того, как мы отдалялись от него.
— Как ты думаешь, ты заставила его говорить? — наконец спросил Уэйд, когда мы снова оказались перед зеркалом в приемной.
— Наверняка, — сказала я. — Он не знал об исландском проклятии, я поняла это по его реакции. Он не думал, что Кэтрин будет использовать такую магию на своем любовнике, его отце… моем отце. Достаточно скоро он начнет задаваться вопросом, Что еще она ему не сказала. На кого еще она наложила проклятие. Это только вопрос времени. Я буду продолжать работать над ним, пока это не произойдет.
Уэйд медленно кивнул, заложив руки за спину. Я шагнула к дрожащему зеркалу, затем оглянулась через плечо и увидела, что он наблюдает за мной.
— Кстати, я в деле, — сказала я.
Он моргнул пару раз.
— Ты в… что?
— У тебя что, мозги отказывают? Я вступаю в Ковен Сан-Диего, — ответила я, но не стала дожидаться его реакции.
Когда я прошла через зеркало и оставила его позади, я обнаружила, что улыбаюсь, наполненная чистым волнением и облегчением, все это принадлежало Уэйду. Ну, скорее наполовину. Я тоже была рада, что приняла такое решение.
Он присоединился ко мне в актовом зале и громко вздохнул.
Таков был его ответ. Для некоторых этого было бы недостаточно. Для меня этого было более чем достаточно. Он хотел, чтобы я была здесь, и ему не нужно было говорить это вслух. Я чувствовала это в самом центре своей души.