– С меня достаточно! – нервно, истерично кричала мама. – Достаточно, ты понимаешь?!
Отец в ответ неразборчиво загудел, затем раздался звон битой посуды, а за ним звуки плача – громкого, отчаянного, навзрыд. А потом грохнула входная дверь, и сочный, грудной голос Яника перекрыл плач. Полминуты спустя брат шагнул через порог спальни, прикрыл за собой дощатую щелястую дверь. Свечной огарок в его руке бросал неверные тряские сполохи на скуластое, дерзкое, с резкими чертами и глубоко посаженными серыми глазами лицо.
– Больно? – негромко спросил Ян.
Ежи не ответил. Тогда Ян в два широких шага покрыл расстояние от порога до кровати и опустился на край. Огарок в его мозолистом, заскорузлом, со сбитыми костяшками боксёрском кулаке казался беспомощным ростком, выпущенным чудовищных размеров картофелиной.
– Кто это сделал? – нарочито спокойно спросил Ян.
Ежи вновь не ответил.
– Я спросил, кто это сделал, – повторил Ян ещё спокойней, чем прежде.
Ежи стиснул челюсти.
– Это моё дело, – с трудом выталкивая слова, сказал он. – Личное, я сам с ними разберусь.
Он мог бы поклясться, что мгновение спустя серые холодные глаза брата полыхнули яростью.
– Ошибаешься, – увесисто сказал Ян. – Это дело семейное. Итак: кто?
Ян Квятковски, 21 год, без определённых занятий
Ссутулившись и натянув до бровей лыжную шапочку, Ян протопал по тёмному извилистому переулку и выбрался на главную улицу. Арлингдейл засыпал, огни в окнах уже большей частью погасли, и неоновые лампы на вывесках и витринах горели сейчас вполнакала.
Держась подальше от тусклого света уличного фонаря, Ян одну за другой выкурил три сигареты. Затем, не отрывая взгляда от переливающейся четырьмя цветами нарядной вывески с надписью «Парадиз», пересёк улицу. Стриптиз-бар был единственным заведением в городе, где можно было найти выпивку, травку или девочку в любое время суток.
Втянувшись в тёмный узкий проход между домами, Ян присел на корточки и, привалившись спиной к стене, стал ждать. Мама правильно сказала тогда – с неё достаточно. С них всех достаточно. Пять лет непрестанной, безостановочной травли из-за кретинских суеверий, по сути, ни за что. Надо убираться отсюда, из этого тихого, некогда казавшегося уютным и родным провинциального городка. Однако, прежде чем убраться, необходимо получить по счетам. Город задолжал Зденеку Квятковски, его жене и сыновьям. Задолжал с тех пор, как десять лет назад семья переселилась сюда, поддавшись на уговоры въедливого проныры из Бюро эмиграции. Как же его звали, этого прилизанного, вкрадчивого типа с бегающими глазками… Ян не помнил.
Десять лет назад Зденек Квятковски продал дом в Хармонте, оставшийся ему от отца, польского эмигранта, успевшего удрать от европейской кориченвой чумы. Кто ж знал, что цены на недвижимость в непосредственной близости от Зоны вскорости взлетят до небес. Знал, со злостью подумал Ян, тот прилизанный тип из Бюро эмиграции или откуда он там, знал наверняка. Эти подонки сделали тогда на хармонтском жилищном буме миллионы.
Вырученных за дом денег и пособия, которое Бюро «щедро» предоставляло желающим переселиться, Зденеку хватило на покупку бензоколонки с автомастерской в оживлённом месте – на перекрёстке Арлингдейлской окружной с муниципальным хайвэем. Осталось ещё на уплату первого взноса за просторную и солнечную квартиру в центре города.
Первые годы отец с матерью надрывали жилы и выбивались из сил, чтобы поднять сыновей. Зденек Квятковски не вылезал из мастерской, Тереза – из посудомоечной в придорожной пиццерии. Ян после школы дотемна горбатился, помогая отцу на заправке, и даже малолетний Ежи умудрялся подрабатывать разносчиком пиццы.
Через пару лет дела пошли на лад. Мастерская обросла клиентурой и стала приносить постоянный доход. Муниципальный хайвэй расширили, что заметно увеличило оборот на бензоколонке. Тереза теперь сидела на кассе в небольшом, торгующем всякой автомобильной всячиной семейном магазинчике при мастерской. Ян выиграл юношеский чемпионат города по боксу среди полутяжей, сразу вслед за ним взял серебро в первенстве штата, и тренеры стали прочить ему блестящую карьеру. Тихого, вежливого и улыбчивого Ежи учителя начальной школы усердно ставили одноклассникам в пример. Он запоем читал, самостоятельно штудировал учебники физики для старших классов и неизменно выигрывал шахматные турниры. В отличие от задиристого, спуску никому не дававшего старшего брата, Ежи Квятковски считался лучшим и одним из самых перспективных учеников в школе.