На улице собралась уже небольшая толпа. Уже раздавались свистки и к месту ожидаемого происшествия не спеша подходил маленького роста милиционер. Носатый дворник суетился, расталкивая людей и поясняя, что падающие с крыши могут вдарить собравшихся по головам. К этому времени уже обе Иды Марковны, одна в платье, а другая голая, высунувшись в окно, визжали и били ногами. И вот, наконец, расставив руки и выпучив глаза, падающие с крыши ударились об Землю.
Так и мы иногда, упадая с высот достигнутых, ударяемся об унылую клеть нашей будущности.
* * *
Перечин сел на кнопку, и с этого момента его жизнь резко переменилась. Из задумчивого, тихого человека Перечни стал форменным негодяем. Он отпустил себе усы и в дальнейшем подстригал их чрезвычайно не аккуратно, таким образом, один его ус был всегда длиннее другого. Да и росли у него усы как-то косо. Смотреть на Перечина стало невозможно. К тому же он еще отвратительно подмигивал глазом и дергал щекой. Некоторое время Перечни ограничивался мелкими подлостями: сплетничал, доносил, общитывал трамвайных кондукторов, платя им за проезд самой мелкой медной монетой и всякий раз не додавая двух, а то и трех копеек.
* * *
У него был такой нос, что хотелось ткнуть в него биллиардным кием.
За забором долго бранились и плевались. Слышно было, как кому то плюнули в рот.
Это идет процессия. Зачем эта процессия идет? Она несёт вырванную у Пятипалова ноздрю. Ноздрю несут, чтобы зарыть в Летнем Саду.
Михайлов ходил по Летнему Саду, неся под мышкой гамак. Он долго искал, куда бы гамак повесить. Но всюду толкались неприятные сторожа. Михайлов передумал и сел на скамеечку. На скамеечке лежала забытая кем то газета.
* * *
Все люди любят деньги. И гладят их, и целуют, и к сердцу прижимают, и заворачивают их в красивые тряпочки, и няньчут их. как куклу. А некоторые заключают деньзнак в рамку, вешают его на стену и поклоняются ему как иконе. Некоторые кормят свои деньги: открывают им рты и суют туда самые жирные куски своей пищи. В жару несут деньги в холодный погреб, а зимой, в лютые морозы, бросают деньги в печку, в огонь. Некоторые просто разговаривают со своими деньгами или читают им вслух интересные книги, или поют им приятные песни. Я же не отдаю деньгам особого внимания и просто ношу их в кошельке или в бумажнике, и, по мере надобности, трачу их. Шибейя!
* * *
В трамвае сидели два человека и рассуждали так: Один говорил: «Я не верю в загробную жизнь. Реальных доказательств того, что загробная жизнь существует — не имеется. И авторитетных свидетельств о ней мы не знаем. В религиях же о ней говорится либо очень неубедительно, например, в исламе, либо очень туманно, например, в христианстве, либо ничего не говориться, например, в библии, либо прямо говорится, что её нет, например, в буддизме. Случаи ясновидения, пророчества, разных чудес и даже привидений прямого отношения к загробной жизни не имеют и отнюдь не служат доказательством её существования. Меня нисколько не интересуют рассказы, подобные тому, как один человек увидел во сне льва и на другой день был убит вырвавшимся из Зоологического сада львом. Меня интересует только вопрос: есть ли загробная жизнь или её нет? Скажите, как по вашему?»
Второй Собеседник сказал: «Отвечу вам так: на ваш вопрос вы никогда не получите ответа, а если получите когда ни будь ответ, то не верьте ему. Только вы сами сможете ответить на этот вопрос. Если вы ответите да, то будет да, если вы ответите нет, то будет нет. Только ответить надо с полным убеждением, без тени сомнения, или, точнее говоря, с абсолютной верой в свой ответ».
Первый Собеседник сказал: «Я бы охотно ответил себе. Но ответить надо с верой. А чтобы ответить с верой, надо быть уверенным в истинности своего ответа. А где мне взять эту уверенность?»
Второй Собеседник сказал: «Уверенность, или точнее, веру нельзя приобрести, её можно только развить в себе».
Первый Собеседник сказал: «Как же я могу развить в себе веру в свой ответ, когда я даже не знаю, что отвечать, да или нет».
Второй Собеседник сказал: «Выберите себе то, что вам больше нравится».
— Сейчас будет наша остановка, — сказал первый Собеседник и оба встали со своих мест, чтобы итти к выходу.
— Простите, — обратился к ним какой-то военный черезвычайно высокого роста. — Я слышал ваш разговор и меня, извините, заинтересовало: как это могут два ещё молодых человека серьезно говорить о том, есть ли загробная жизнь, или её нет?
Бытовая сценка
Водевиль
Сио: Здравствуйте! Эх, выпьем! Эх! Гуляй-ходи! Эх! Эх! Эх!
Мариша: Да что с вами, Евгений Эдуардович?
Сио: Эх! Пить хочу! Эх, гуляй-ходи!
Мариша: Постойте, Евгений Эдуардович, вы успокойтесь. Хотите, я чай поставлю.
Сио: Чай? Нет. Я водку хлебать хочу.
Мариша: Евгений Эдуардович, милый, да что с вами? Я вас узнать не могу.
Сио: Ну и неча узнавать! Гони, мадам, водку!
Мариша: Господи, да что же это такое? Даня! Даня!
Даня(лёжа на полу в прихожей): Ну? Чего там ещё?
Мариша: Да что же мне делать? Что же это такое?
Сио: Эх, гуляй-ходи! (пьет водку и выбрасывает ее фонтаном через нос).
Мариша(залезая за фисгармонию): Заступница пресвятая! Мать пресвятая Богородица!
Хармс(лежа в прихожей на полу): Эй ты, там, слова молитв путаешь!