Вот мы и пришли в райское время. Как и ожидал, заметил в ночной прицел из тира Хельсинки, часового присевшего на верхней палубе дебаркадера. Над фальшбортом только плечи и голова видны. Но нам больше и не надо.
Вытянул из рюкзака длинный, плоский, черный чемоданчик, с выдавленной на крышке надписью «SAFE». В этот момент я сам себе напоминал «полковника Морана» из фильма про Шерлока Холмса. Точно так же вытаскивал из чемодана детали и скручивал пневматику, периодически поглядывая на спящего «клиента». Но помня про судьбу «полковника», не забывал еще оглядывать округу.
Наконец, длинный цилиндрик с иглой и ярко красными перьями хвоста вставлен в казенник длинноствольной пневматики, оптический прицел в утреннем сумраке приблизил полоску кожи шеи между воротником и шевелюрой — короткое «пшик» и клиент, дернувшись, попытался смахнуть кусачее насекомое, но так до него не дотянулся. А ядреную смесь наши медики делать умеют! Почему же тогда мне таблетки от бессонницы не помогают?
«Раз», сказал сам себе, доставая второй дротик из восьми имеющихся и снимая колпачок с иглы. Этот комплект достался нам вместе со спасательным снаряжением. Я позарился на чемоданчик, думая, что это обычная пневматическая винтовка с баллончиками. А оказалось — устройство для стрельбы транквилизаторами и прочими снотворными. Спасателям частенько приходится иметь дело с неадекватными животными. Вот только шприцов-дротиков было маловато, и где брать еще я не представлял. Один шприц убил на тренировку, у второго обломал иглу, но запасные иглы были. И вот теперь настал «звездный час» немецкой Safe-3.
Пробравшись мимо дебаркадера, перебирая руками причал, высунулись под кормой Миража. Тихо. Опять осмотр береговой линии. В глубине берега есть две тепловые отметки, судя по всему, двое стоят и курят, тепловой след именно такой. Скорее всего, охрана периметра сошлась лясы почесать. Эти нам пока не интересны.
На мостике Миража размытый тепловой след. То ли ушли недавно, то ли корпус так хорошо экранирует. В любом случае, можно смело лезть на корабль, часового, способного нас засечь мы обезвредили.
С бегемотным сопением «диверсанты» лезли на корму Миража, брякая железом по железу на всю акваторию. По крайней мере, мне так казалось. Удивляясь, что никто не сбежался посмотреть на наши акробатические приемы, прокрались по ровной палубе, мимо короба поста ПЗРК, к надстройке. Тут следует заметить, что проектировали Мираж сторонники спортивного образа жизни. Просто сделать люки в надстройку им убеждения не позволили, поэтому, пытаясь добраться куда либо на этом катере надо постоянно взбираться по трапам а потом спускаться по другим трапам и слегка поплутав, можно оказаться в помещении за соседней переборкой. Катер явно готовили к отражению абордажа не менее чем полка морской пехоты.
Вот и в ходовую рубку вел короткий «предварительный» трап, потом трап на открытый мостик, а с него трап вниз, в саму рубку. По последнему трапу спускаться не стал, так как и отсюда видел привалившегося к окну «сторожа». Этот даже не дернулся, получив дротик в шею.
Теперь новый аттракцион. Из рубки трап вниз, в тамбур. Одна дверь в радиорубку, вторая к трапу еще ниже. В радиорубке никого нет, суда по приоткрытой двери. Вообще, судя по всему, тут жестко экономят энергию. Вместо шума вентиляции приоткрытые двери. Вместо вращающихся антенн радаров, нахохленный матросик на «фишке». Нам это, конечно, на руку — но «за державу обидно».
Спустился вниз на ощупь, в сумраке одной дежурной лампочки. Значит так — если стоять лицом к носу корабля, справа у нас одноместная каюта капитана, слева двухместная, прямо коридорчик, дверь направо еще одна двухместная каюта налево дверь в восьмиместный кубрик. Словом, сколько тут может быть народа — без понятия, но не отмахаюсь точно. Посему очень тихо проходим по коридору и через пороги двух дверей щедро льем из бутылки всем известную жидкость. Дыхание, само собой, придерживаем.
В кубрик добавляем из второй бутылки, там помещение большое. Крадучись уходим, позволяя себе пару приглушенных вдохов под трапом. Еще раз повторяем операцию у дверей двух кают. Тихонько убираем пустую бутыль, обернув ее тряпкой, чтоб не брякала и уходим как Мавр, сделавший свое черное дело.
Только поднявшись позволил себе продышатся. Ядреные смеси делает наша медичка. Она не террористка часом? Я и то таких рецептур не знал, хотя и интересовался вопросом в девяностые года. У меня и тогда образовывались «личные дела».