Выбрать главу

Ну, мне и самому было известно, как в Ландышевке со связью. А интернет мобильный там вообще сказочный — казалось, что байты там не эфир переносит а «Почта России». Вот затея Ириных родителей показалась мне зряшной. Четыре сотни километров в непонятной обстановке — это много.

Катюха, понятное дело, нешуточно разволновалась, и пришлось ее успокаивать, обещая, как обычно, вселенную. Когда прошел первый испуг, и у нее включилось объективное мышление — обсудили планы. Ничего сделать в ближайшее время мы не можем. Бросать лодку и ехать домой — глупо, да еще не факт, что доедем. А если обстановка нормализуется, то опять же глупо будет срываться. Пан за нас все сделал — будем ему должны.

Плыть на лодке в ближайшие дни нереально, нам еще с оборудованием и управлением разбираться! И неизвестно что нам финские пограничники скажут, задержав в финских водах практически без документов. А в наших водах, в обстановке ЧП, служивые могут, ничего не говоря, влупить чем-то крупнокалиберным. Знаю я этих перестраховщиков.

Прав был Пан — «Сидим т…». То ли «там», то ли «тихо» но сидим. И лишний раз маячить на лодке и берегу перестаем. И сходни на ночь убираем. На всякий случай. А пока идем к Тиммо, за новостями и вкусностями.

На этот раз финн открыл сразу, осмотрел нас красными от компьютера глазами и спросил — Вы видели, что происходит?!

Катюха уточнила.

— Читали.

Тиммо махнул внутрь кафе рукой.

— Идите, смотрите, я пока придумаю что поесть.

На барной стойке стоял широкоформатный Мак, демонстрирующий в данный момент видео. Тиммо, зайдя за стойку, развернул монитор поперек, чтобы видно было и нам и ему — на экране шла дерганая картинка, будто снимали на бегу, не особо глядя, что попадает в кадр. Пара минут вглядывания в мельтешение картинки и начинало подташнивать. Возможно, картинка воспринималась бы по-иному, понимай мы финский язык — за кадром захлебываясь о чем-то рассказывал оператор, порой повышая голос до крика. Но вот камера остановилась, лишь подергиваясь в трясущихся руках, и показала кровавую сцену. В луже крови лежал горожанин, а над ним сидела девушка и, если глаза нас не обманывали, грызла горло пострадавшему. Девушка оторвалась от трапезы и повернула красное от крови лицо в камеру. Кадры опять задергались, показывая то небо то землю. За кадром голос оператора перешел в хриплые крики. Вновь мельтешение и камера стабилизируется на группе людей, двигающихся к оператору пьяной походкой. Трансфокатор наплыл на лица людей, заставляя усомнится в определении «люди». Спутанные волосы, серые лица, синие губы, сеть почти черных вен и капилляров, расчертивших кожу. Глаза, будто недоваренный белок, желтоватые мешки под глазами, обвисшие щеки, приоткрытый рот. Полный сюр. Катюха даже всхлипнула от неожиданности и нереальности увиденного. Камера потеряла фокус, и вновь затряслись перед глазами стены, земля, небо. Выкрики оператора даже мне стали понятны — он явно кричал нечто вроде «Вы видели?! Вы это видели?!!».

— Где это? — спросила супруга у колдующего за стойкой финна.

— Дизайн-квартал.

Название ни о чем не говорило. Молчание затянулось, и Тиммо поднял взгляд. Оценил наши ожидающие продолжения мины и привычно включил «бизнесмена».

— У нас в продаже самая полная карта Хельсинки, с пометками для туристов на английском! Всего пятнадцать евро.

На этом бизнес порыв угас, но я поспешил согласиться. Бумажная карта не помешает. А глядя, как финн разворачивает толстую гармошку покупки в приличных размеров «скатерть» карты только укрепился в своем решении. Тиммо подвигал свешивающуюся с краев карту по узкой барной столешнице и ткнул пальцем.