Старик потом извинялся за дочь, успокаивал Грига, что это лишь показывает, насколько хорошо тот вжился в образ и роль, но уязвленный Григ так и не сумел избавиться от неприятного осадка, и теперь, едучи бок о бок с Чакой, в очередной раз давал себе слово навсегда выбросить ее из головы.
Мысли о Чаке заставили его на какое-то время забыть о Группе, но, вспомнив наконец о тех, кто остался в Москве и сейчас напряженно ждал встречи с опасностью, Григ не ощутил тревоги. В отличие от него самого Группа имела дело с предельно ясной ситуацией. Задача, поставленная Группе была четкая и конечная. Пугающая, трудновыполнимая, но совершенно определенная.
Многое он отдал бы, чтобы иметь такую же ясность. Его самого впереди ждали только мрак и неизвестность. Темная пропасть Контакта представлялась ему даже более жуткой, чем холодные глубины космоса. Контакта с теми, кого трудно было даже назвать братьями по разуму, с теми, кто на протяжении веков вызывал иррациональный ужас, а в последнее время воспринимался как сказка и миф. Барт был прав, сказка теперь становилась былью, но радости, которую ожидаешь от встречи с чудом, Григ не испытывал. Не радость, а тревога ложилась на плечи, свинцовой плитой пригибала к лошадиной холке, нервным огнем опаляла изнутри мозг.
Что за создание находилось внутри огненного столба? Этого не знал никто. Неподвижное, как в этот раз, или неуклюже шевелящееся, как в некоторых других случаях, оно никогда не выходило за пределы светящейся колонны, и все попытки проникнуть туда к нему тоже всегда оканчивались ничем.
Очень давно, десятки лет назад, слабый и беззащитный человеческий род выдумал, пытаясь объяснить необъяснимое, потусторонний мир. Но только столетия спустя люди открыли для себя его истинного властителя. Дьявол появился на Земле не одновременно с человечеством, а лишь когда уже успели рассыпаться первые цивилизации — в разное время, но с одинаковой неизбежностью придя практически ко всем народам.
Впрочем, это не вызывало недоумения, поскольку в основе его появления лежали, видимо, реальные факты. Пришельцы, если это были пришельцы, могли осваивать новую планету неравномерно. Непонятно было другое. Записи фиксировали пассивных и не приносящих никому зла существ. Почему же в большинстве случаев они олицетворяли зло или страшное запредельное знание, что в общем-то тоже было равносильно злу? Ответа не было. И единственное, что оставалось, так это — надеяться на предстоящий Контакт, последнюю неиспользованную возможность получить ответ и на этот, и на многие другие вопросы.
Чака словно услышала его мысли.
— Интересно, — вдруг сказала она, — а зачем нам все таки этот Контакт. Может, от них, кроме гадости, и ждать нечего?
— А ты, — усмехнулся Григ, — ищешь от Контакта только выгоду? Простое любопытство тебя не мучает? А я-то, дурачок, думал, для хомо сапиенс характерна жажда познания…
— Для меня характерна, — обиделась Чака. — Но ведь от каждой экспедиции должен быть толк!
— От Контакта будет, — не оборачиваясь, ответил Григ. — Знакомство с иной культурой всегда является колоссальным стимулом для развития, даже если эта культура основана на чуждой нам системе ценностей. Это, по-моему, еще в школе проходят. А ты что, не согласна?
Не услышав ответа, он оглянулся. Чака ехала за ним, напряженно сжав губы и глядя куда-то в сторону. Она явно не желала продолжать беседу, хотя поговорить было о чем. Так же, как и она, Григ видел своего дьяка Ларионова, объясняющегося с заменившим погибшего Джоя начальником сегодняшнего стрелецкого караула, видел и по-медвежьи неповоротливого десятника Евтеева, скептически оглядывающего перед выездом свою несколько помятую с утра группу захвата. Чака, конечно, обиделась, но Григ решил не обращать на это внимания. Если обращать внимание на каждый каприз, то непонятно, как работать. В деле нельзя подчиняться эмоциям — это он знал точно. Но все равно что-то давило, мешало сосредоточиться на главном.
Они уже миновали луг у села Ногатинского и теперь ехали лесом, подъезжая к Чертанову. Длительное молчание становилось тягостным, Григ физически, всей кожей, ощущал его. Он уже чувствовал, что был несправедлив к Чаке и говорил с ней холоднее, чем она того заслуживала. Даже если он был прав по существу, не стоило отвечать так резко. Теперь приходилось думать, как снять возникшее напряжение. Не найдя ничего лучше, Григ решил спросить ее о чем-нибудь нейтральном.